Хранитель смерти

И маги, и смертные были в восторге. Каждый день превратился в увлекательное приключение. Если кого-то и пугали метаморфозы или сверхъестественная власть, оказавшаяся в руках одного человека — они молчали.

Илоне становилось все страшнее. И она сама не могла сказать почему.

Иногда она видела Ландау. Тот взирал на новшества с нечитаемым выражением лица. Порой вертел в руках подобранный в первом октябрьском снегу апельсин, но не торопился чистить.

…Когда Станислав решил отменить старость, один из высших инквизиторов взбунтовался.

Взбунтовался он нехорошо — слишком показательно, публично, так, что не заметешь под ковер. Было это на общем собрании совета высших и руководства ковена и ложи. Такие собрания проводились теперь нередко. Станислав перекраивал уклад жизни слишком стремительно и кардинально, маги часто не успевали за его идеями, и тогда он терпеливо разъяснял суть.

Одни слушали охотно, все еще глядя на окружающее, как на сказку. Другие пугались, сами не зная чего…

— Если смертные будут всю жизнь оставаться молодыми, они смогут больше работать. Освободятся силы и ресурсы для прогресса. У них на самом деле много полезнейших изобретений. Те же автомобили… Мы не можем постоянно поддерживать все сферы жизни магией. Автоматические устройства и машины справятся с этим гораздо лучше. А потом, со временем, мы сможем отменить и смерть. Не для всех, конечно, а для тех, кто демонстрирует свою полезность. Например, для инженеров-новаторов или выдающихся писателей…

— Простите, — перебил его высший инквизитор Николай Казанцев, — но это совершеннейшее безумие.

Воцарилось молчание. Зал собраний инквизиции, в котором угадывался переделанный тронный зал царского дворца, зловеще притих. Инквизиторы, ведьмы и колдуны, сидящие на диванах или на разбросанных по полу подушках (долой неудобные столы и стулья!) не знали, на кого смотреть. То ли на реакцию верховного, то ли на лицо Казанцева. Оно выражало непреклонную уверенность.

— Вы так думаете? — небрежно переспросил Сулей.

Илона отметила, что он даже не спросил «почему?». Тоже был уверен в своей правоте?

— Я это знаю. Если все станут вечно молодыми, рухнет весь привычный общественный уклад. Люди — не машины, они не станут использовать молодость только для работы. А выборочное бессмертие… вы представляете, какие бунты тогда начнутся?

Он говорил и дальше. Станислав не вслушивался. Он снисходительно усмехался, будто Казанцев натянул клоунский костюм и прошелся по залу колесом.

— Вы забыли, — напомнил он, — что я могу устранить любые бунты. Энергетическое ядро дает такую возможность.

— А вы забыли самое главное. Эти бессмертные, всегда лояльные марионетки — останутся ли они людьми? Вряд ли, Станислав. Вы давно уже сделали из них машины, еще тогда, когда убрали недовольство…

Сулей тогда не ответил. Он просто лишил Казанцева голоса легким жестом и продолжил вдохновенно рассказывать о своей идее.

А на следующий день Казанцев исчез.

И дом его исчез. И семьи не стало, и даже кабинет в управлении инквизиции (второй этаж, у бывших царских покоев) оказался пуст и полузаброшен.

— Ах, вы помните Казанцева? — усмехнулся Станислав, когда Илона не выдержала и задала вопрос. — Это хорошо. Все, кто был на собрании, тоже будут помнить, в назидание. Для остальных никакого Казанцева никогда не существовало. Я убрал его из мира. Зачем нам смутьяны?

…Решение было тяжелым. Илона несколько раз начинала обдумывать его и бросала. Сначала из-за страха. Голова кружилась, стоило только представить это.

Вот она входит в кабинет верховного… Видит его, спящего на диване — он перестал ночевать дома, переселившись на рабочее место… Накладывает чары, укрепляющие сон, и берет бутылку…

Слишком дерзко. Стоило представить — и она чувствовала, как земля уходит из-под ног.

А ведь еще требовалось попасть в обелиск. Прежде чем стирать Станиславу и всем остальным память о переменах, предстояло уничтожить сами перемены и вернуть мир к изначальному укладу.

А она не представляла, как пользоваться энергетическим ядром. Что делал Станислав, оказавшись внутри? На что это было похоже?

И нужно было решить, что делать с зельем потом, когда все вернется на круги своя, а Станислав забудет, во что он превратил мир. Хранить у себя? Невозможно. Станислав не забудет о существовании самого зелья. Он продолжит искать его… и рано или поздно найдет, если оно останется у Илоны.

Нет, память стирать нельзя. Иначе все повторится. Нужно придумать что-то иное. Нужно, чтобы Станислав больше не пытался менять полярность некрополя. Что же… Энергетическое ядро позволит отредактировать его воспоминания? Позволит внушить ему, что покорению некрополя и всего мира помешал магический откат, а не одна подлая ведьма, предавшая своего верховного?

Должен позволить.

А подлость…

Илона предпочла назвать ее заботой о самом Станиславе.

Кто-то же должен был защитить его от него самого?