Хранитель Врат

– Чтобы лишить возможности использовать это тело вновь, надо отделить голову, вынуть сердце и правильно запечатать. А я не уверен, что смогу сделать это как надо в этом теле. Поэтому предлагаю отрезать конечности, чтобы ограничить тварь в маневре. Согласен?

Бригадир растерянно смотрел на деловито ворочающего труп Пикселя Паука, на умирающего в центре огромной пентаграммы бандита, на кровавые знаки на камнях – и не мог осознать происходящего. Ему казалось, что это он сошел с ума. Его мозг дал большую трещину, из которой мутным потоком хлынули древние подсознательные страхи, первобытные инстинкты, замешанные на черной мистике и эзотерике. Привычная реальная картина мира поплыла и свернулась, как бумага в огне. Вязкое колдовское пламя слизало будничные краски, и на обожженном пергаменте проступили древние, полустертые, забытые, а скорее всего, старательно затушеванные волшебные письмена мира богов, героев и демонов.

Из короткого ступора Бригадира вывел резкий окрик Паука:

– Ну что встал столбом?! Помогай давай! А не можешь – так иди к парням! Мне еще минут пять надо.

– Хорошо. Что делать?

– Руку держи. Ноги отрезать не сможем. Не этим ножом. Просто перережем все сухожилия, и все.

Паук начал резать, как профессиональный мясник, руку в плечевом суставе.

– Черт, не получается. Нож слабоват, – посетовал он. – Ладно, ограничимся связками.

Бригадир молча выполнял указания, с трудом сдерживая тошноту. Нет, он не боялся трупов. Нагляделся он на них в свое время, в самом разном виде и состоянии. Но чтобы вот так, как в мясницком цеху…

Закончив обрабатывать тело, Паук вырезал на разных сторонах груди два знака: один похожий на осьминога, а второй треугольный, с какой-то раскорякой внутри. При этом он что-то бормотал на неизвестном наречии. Потом вдруг резким ударом вспорол грудную клетку и ловким движением вынул сердце. Все это он проделал настолько быстро, словно всю жизнь только этим и занимался… Затем что-то громко крикнул, отошел в сторону и порезал сердце на мелкие кусочки. Вернулся, аккуратно закрыл грудину и прямо поверх раны прорезал извилистую линию, похожую на змею. Напоследок что-то промямлил и ударил наискось по тому месту, где должна была быть голова.

– Все, – сказал он. – В мир Нави ему хода нет – не любят там безголовых.

Паук поднял глаза и внимательно, уже без прежнего высокомерия посмотрел на Бригадира.

– А ты молодец, – похвалил он. – Не сломался, как они. Смог принять неведомое. В тебе есть стержень, а значит, сила. Если выживем, научу видеть.

Он немного посидел, задумавшись, потом встрепенулся и произнес:

– Все, некогда отдыхать. Пошли сторожа делать. Предупреждаю, это страшнее, чем небесные похороны. Можешь не смотреть.

– Ничего, я крепкий. Справлюсь. Тем более что не дождался тебя наш сторож. Помер. Пульса нет. Я проверил.

– Это не так важно. Он совсем недавно умер. Хотя ты, конечно, прав, на живом проще и сильнее. Теперь отойди и не мешай.

Паук подошел к телу бандита, положил руку ему на голову и запел. Не прерывая мелодии, он начал ножом вырезать на лбу, висках, шее, груди, животе, руках и ногах рунные символы. Бригадиру показалось, что камень в рукояти колдовского кинжала замерцал неровным матовым светом. Вокруг него заклубился зеленоватый дым. Следом за камнем зажглись письмена на клинке, и это сияние перекинулось на рисунки на теле бандита. Черные тени заметались вокруг. Бригадир встряхнул головой, стараясь сбросить наваждение. Должно быть, это лишь причудливая игра света. Может, тут газ какой выделяется? Мозг лихорадочно искал материалистическое объяснение увиденному и никак не мог найти. На его глазах творилось чудо или магия, называйте и думайте, как хотите, но он видел то, чего в действительности быть не может. Весь его предыдущий жизненный опыт говорил о том, что труп должен быть мертв, в противном случае это чревато серьезными осложнениями. Особенно вскрытие и похороны. Паук же менял реальность на глазах. Последние фразы он буквально выкрикнул в лицо мертвому громиле, и тот начал подниматься. Бригадир от страха попятился назад, пока не уперся в жесткую каменную стену, но не остановился, а продолжал упираться и вдавливаться, стремясь раствориться в породе. Зомби – а в том, что это был именно зомби, у Бригадира не было сомнений, – встал, посмотрел вокруг немигающим мертвым взглядом и застыл. Паук прошептал ему что-то в ухо, зомби развернулся и медленно побрел прочь.

– Он только что был мертв, – дрожащим голосом произнес Бригадир.

– Он и сейчас мертв, – согласился Паук. – Только теперь он послужит нам. От крупняка не спасет, но от мелочи отобьется. Да не трясись ты! Все нормально. Я еще не такое умею. Умел. Я ведь Хранитель Врат Нави! Ловить сущности – моя работа. Не трясись, говорю.

– Это… Это… – только и мог выговорить Бригадир, указывая на зомби.

– Мертвец, покойник, труп, голем – называй как хочешь. Но это хороший покойник. Наш. Да соберись ты! Нам еще парней выводить! Я постараюсь, чтобы они этого не увидели. Все, пошли! Нельзя надолго ребят оставлять. Пошли!