Хранители Черной земли

Осирис, оглядел окружившие его фигуры, и презрительно бросил:

— Это обычные глиняные канопы, в которых, как я предполагаю, хранятся мои внутренности. И если вы причините вред хоть одной из них, я не смогу заполучить их обратно.

Фараоны отступили, и Осирис поворачиваясь по кругу, указывая мечом на каждого из сыновей Хора, начал перечислять их по именам.

— Хапи, — назвал он указывал на бабуина. — Мои легкие, если я не ошибаюсь.

Бабуин нахмурился, и где–то в груди у него послышалось странное хрипение.

Осирис перевел взгляд на канопу с человеческим лицом.

— Имсети, — моя печень.

Но и этот бог никак не отреагировал на слова Осириса, продолжая стоять в той же стойке.

Осирис перевел взгляд на канопу с головой сокола.

— Кебексенуф, самый зоркий и внимательный из четверки выродков Хора.

Услышав свое имя, и увидев совсем рядом острый клинок меча, сокол вскинулся и пронзительно закричал.

— Мои внутренности. — уточнил Осирис, — вероятно самые ценные, раз ты так нервничаешь.

Сокол затих, но продолжал сверлить немограющим взглядом самоуверенного Осириса.

— А ты, — практически ткнув мечом в лицо последнему из четверки, тому что был с лицом шакала, — ты хранишь мой желудок.

Шакал никак не отреагировал, а лишь сверкнул желтыми глазами, призывая братьев к бою.

— О, да бросьте, я же пошутил. Не собираюсь я биться с вами. — воскликнул Осирис, но канопы заходили по кругу, окружая врага еще более плотным кольцом. — Ну что с вами поделаешь…

Осирис не договорил, в этот момент, Кебексенуф взмахнул рукой, и когти его, острые словно лезвия коснулись зеленой кожи Осириса, оставляя глубокий след.

Осирис опустил взгляд на рану, из которой тонкой струйкой побежала беловатая жидкость, и ноздри его заходили от гнева. Бог загробного мира тяжело и часто задышал, выпуская из носа пар.

— Ты посмел поднять руку не на того соперника, — грозно воскликнул Осирис.

Эти глиняные горшки разозлили его. Он занес над головой меч и со всей силы обрушил его на голову сокола. Раздался хруст, и в тот же миг, из безжизненного тела, рассыпающегося на глиняные куски, вырвался клуб синеватого пара. Он поднялся на уровне лица Осириса, на одно лишь мгновение зависнув в воздухе. Осирис глубоко вдохнул, втягивая пар в легкие и когда синее облачко исчезло в его ноздрях, он выпрямился, выдыхая.

— Один. — с сарказмом произнес Осирис, готовясь к новой атаке.

Фараоны стояли у дальней стены и внимательно следили за боем отца с канопами. Кто бы мог подумать, что обычные сосуды для хранения внутренностей могут быль столь опасными.

Настал черед Хапи. Бабуин издал пронзительный крик, режущий своей остротой по ушам, и бросился на Осириса. Словно из ниоткуда, в его руках сверкнула металлическая плеть, но и это божество не успело нанести Осирису видимых повреждений. Осирис выкинул руку вперед, и поймал на меч острую струну плети. Притянул к себе хрипящего от ярости бабуина и приложив ладонь к голове Хапи, извлек из него печень. Когда его тело обрело еще одну из сущностей, он отбросил пустую канопу в сторону, где она сразу превратилось в горстку песка. Осирис повернулся к двум оставшимся канопам.

— Два.

Оставшиеся канопы переглянулись, и грозно заревели.

— Ну что, дети мои, может быть сами?

Дуамутеф, взглянул на брата, а затем бросил взгляд полный ненависти на Осириса. Оставшись вдвоем, братья решили нападать вместе. Они встали по обе стороны от Осириса, и в тот же момент в их руках блеснуло оружие. У Имсети — стальной бумеранг, отполированный с изящным совершенством и украшенный различными знаками, символизирующими его истинную сущность. У Дуамутеф — два кинжала, по одному в каждой руке, сделанные из той же стали, и украшенные теми же рисунками.

Осирис встал так, чтобы одновременно можно было следить за обоими нападающими, и при любой возможности отразить атаку и напасть самому. Издавая жуткий хруст, он размял шею, перекинул в руке меч, и прокрутив им в воздухе несколько кругов, присел на ногах, слегка согнув колени.

Первым решился напасть Имсети. Он сделал резкий выпад вперед, и совсем рядом, возле щеки Осириса просвистел бумеранг. Осирис только успел откинуться назад. Бумеранг пролетел мимо, и ударился о стену, совсем рядом с Менкаура. Менкаура вскрикнул, высоким, не совсем мужским голосом, и когда бумеранг вернулся к хозяину, младший фараон облегченно выдохнул. Ему показалось, что не произошло ничего особенно, однако все, кто находился в этой комнате, включая священные канопы, обернулись на него и в удивлении расширили глаза.

Почувствовав неловкость, Менкаура пожал плечами, и решил отвернуться в другую строну, чтобы больше не смотреть на это бесчинство.

Имсети быстро нашелся, и поймав свой бумеранг, снова нацелился им в Осириса. Но на этот раз Осирис не стал уклоняться, наоборот, он вытянул вперед меч, и поймав на него бумеранг, словно это была не смертельная битва а обычная игра с кольцами, несколько раз прокрутил его, а затем отбросил в сторону.