Хранители Черной земли

Осирис понял это, едва взглянув на девушку. И одного взгляда на нее, хватило, чтобы понять, его бессмертие еще течет по ее жилам.

Осирис издал громкий крик и бросился к лестнице, но несколько шакалов преградили ему путь, и грозно зарычали.

— Кто эта девушка? — тихо спросила Хатшепсут.

— Она всего лишь сосуд, но в ней храниться самая великая сущность Осириса — бессмертие. Без нее он никогда не обретет прежней силы.

— И что это значит?

— Это значит, что мы все обречены, — Хафра с трудом озвучил мысль, которая уже давно всех тревожила.

— Зачем ты упрямился брат! — неожиданно воскликнул Сет, — ведь когда — то, у нас была одна цель! Ты так же как и я считал людей слабой расой! Ты мечтал изгнать их с наших земель, а теперь… Ты встал не на ту сторону!

— Я всегда был на стороне истины! И не важно какой ее мечтал видеть ты! Мир менялся, и люди стали его неотъемлемой частью, и если бы ты выслушал меня тогда, то мы могли бы избежать этих последствий!

— Не мир меняется, а слабые меняют его из собственных страхов! Я считаю тебя слабым — брат. В твоем сердце поселилась жалость к ничтожным существам, оскверняющим наши земли. Ты только посмотри, что эти существа сделали с долиной наших великих предков! Твое сердце не трогает эта правда! Я исправлю все, это в моих силах. Когда тебя не станет, я смогу вернуть все на круги свои и начнется новый цикл, и в нем не будет больше слабости, рожденной презренными людишками.

— Ты говоришь красиво, но эти слова тебе диктует не истина, а твое тщеславие. Ты всегда хотел иметь лишь безграничную власть! Ты смог даже переступить через родного брата!

— А ты, Осирис? Разве ты не смог переступить через родного брата? Чем ты лучше меня? Чем твоя правда правильнее моих мотивов? Сможешь ответить на этот вопрос?

Осирис предпринял очередную попытку пробиться сквозь живую стену, с яростным желанием схватить брата за горло и положить конец их многовековой борьбе. Но вновь монстры преградили ему дорогу. Даже помощь Хуфу, отбросившего нескольких шакалов в сторону, не дала своих результатов. Осирис так и остался стоять внизу, а Сет наверху, насмехаясь над жалкими попытками брата.

— Сразись со мной! Будь воином! — выкрикнул Осирис.

Но его предложение только развеселило Сета. Он тряхнул головой, и принял человеческий облик. Его лицо говорило о силе его ярости, квадратные скулы напряженно ходили, черные глаза ненавистью сверлили брата, а тонкий рот исказила омерзительная улыбка.

— Сирис, брат, ты так ничего и не понял. Мне не важно одержать над тобой победу, мне важно чтобы тебя вообще больше не существовало. Ты же смертен, зачем мне тратить на тебя силы, мои щенки справятся с этой задачей сами.

Сет закончил свою речь, и удалился. Бес поспешил за хозяином, ведя за собой девушку. Когда они скрылись из виду, шакалы вновь оскалились и заходили кругами вокруг своих жертв.

— Ты не говорил что стал смертным! — выкрикнул Хафра.

— Ты не спрашивал. — грубо ответил Осирис.

— Да какая теперь разница. Скоро мы все станем завтраком этих мерзких тварей, — точно заметил Хуфу.

Они вновь собрались в круг, но на этот раз Хатшепсут встала рядом, не желая больше прятаться.

Хафра попытался загородить собой царицу, но она ласково отвела его руку и с улыбкой сказала:

— Лучше я умру в бою, чем за твоей спиной.

Хафра понял ее желание и одобряюще кивнул. В руке Хатшепсут блеснут маленький кинжал, который был при ней при захоронении, и вытянула вперед руку.

Вновь шакалы начали набрасываться на горстку слабо вооруженных людей, не обращая внимания на струи ледяной воды, летящие в их сторону, на ветряные потоки, перемешанные с песком, отбрасывающие их в разные стороны. Началась настоящая бойня, где только чудо могло спасти Осириса и остальных от неминуемой смерти.

Глава 13

В пустыне, там где еще хранились следы существования священного озера, а под землей скрывалась запретная пирамиды, которая как оказалось была темницей самого Сета, на горящем песке, на незначительном расстоянии друг от друга лежали три неподвижных тела. Это были Халим, Хаму и Митя. Лицо Халима было в крови. Митина рука была неестественно вывернута. Хаму лежала дальше, чем ее брат и друг, и повреждения на ней были не такими значительными.

В стороне стояли колесницы, на которой ребята приехали в долину.

Первой в себя пришла Хаму. Она открыла глаза, со стоном поднялась и осмотрелась. Увидев брата, Хаму бросилась к нему.

Халим не подавал признаков жизни. Чтобы привести брата в чувства, Хаму подняла его за плечи и тряхнула со всей силы. Никакой реакции, тогда девушка открыла бурштук с водой и выплеснула брату на лицо. Снова ничего. Решившись на последнюю попытку, Хаму со всей силы ударила Халима по лицу, отчего кровь из раны на виске снова заструилась с новой силой, но это возымело должный эффект. Халим застонал и открыл глаза.

— Ты с ума сошла, лупишь как ненормальная, я же в конце концов твой брат. — проворчал он, увидев над собой улыбающееся лицо Хамы.

Убедившись что брат жив, Хаму поднялась и подошла к Мите. Он лежал в странной позе, но его грудь вздымалась и было видно, что он дышит.