Хранители хаоса

2893 г. от ЯБТ.

Отзвучали последние ноты, и Талман опустил лютню. Поклонился низко, почти до пола, сделал полшага назад и оглядел публику.

Завсегдатаи «Отрубленной головы» как по немому, но неотвратимому приказу смотрели на него. У некоторых даже приоткрылись рты от изумления.

— Неужели все именно так и было?! — воскликнул один.

— Да не может быть! Это все певец сочинил, они в таких делах мастаки, — засомневался другой.

— Говорят, чем невероятней история, тем она правдивей.

— В краях, откуда я родом, всяким врунам и певунам языки выдергивают.

— Ничего он не сочинил, я эту историю тоже слышал.

— Зато теперь мы знаем, почему чернолюды на нас напали.

— Да бросьте, эта история не лучше и не хуже других! Но песня спета хорошо.

Талман, глядя на галдящую толпу, улыбался лишь уголком рта. Неважно, всем ли понравился его шедевр или нет, но его-то теперь точно запомнят. Потому что он породил новую легенду, которая подобно множествам других историй прочно войдет в культуру Кантара. История о Хранителях хаоса, бесстрашных воинах великого магистра Булфадия, что так блестяще исполнили свой трехтысячелетний долг на далеком острове.

— Песня ладная, потому и концовка хорошая, — подмигнул один из посетителей Талману. — Если бы не эти… как их там… дефены, то черные напали бы нас внезапно, а так они успели всех предупредить. Славные ребята.

Это точно, подумал лютнист. Раньше его звали Талли, и он всегда мечтал прославиться на весь Кантар. Правда, думал, что случится это гораздо позже, лет так в тридцать. Но боги оказались добрее. Это они сделали так, чтобы он попал в кораблекрушение и был спасен экипажем Нагой Девы. Это они распорядились, чтобы он вместе с дефенами отправился на Околос и стал свидетелем падения легендарного Барьера.

Он был там и все видел собственными глазами, а если чего и не доглядел, то на помощь пришла фантазия. И, конечно же, не обошлось без маленькой просьбы Булфадия сделать сюжет песни чуть более захватывающим. А что до правды… кому она нужна, когда история и без того получилась живая и интригующая?

Музыкант спустился с помоста, сунул лютню в тряпичный чехол, помахал трактирщику и заодно нескольким завсегдатаям и вышел в сени таверны.

— Эй, Талман, постой! — окликнул его кабацкий зазывала, догоняя. — Поздравляю, вторая песня этому сброду понравилась больше.

— Я рад, — улыбнулся певец.

— Может, еще сыграешь и споешь? У тебя ж еще есть песни в запасе?

Талман знал много песен, но сейчас они не имели значения. Чтобы прославиться, ему хватит и одной.

— К сожалению, нет. Мне пора. — Менестрель похлопал зазывалу по плечу и снова улыбнулся. Накинул на плечи утепленный зимний плащ, сунул подмышку чехол с музыкальным инструментом.

Дверь со скрипом отворилась, в таверну ворвался холодный зимний ветер, и бард покинул трактир. Впереди его ждало еще много городов и деревень.

Конец

* * *