Хранители смерти. Замурованная тайна

Алла Ланская присела на край дивана, да так и осталась сидеть в неудобной позе, с прямой спиной и сведенными коленями. Во время созвона Гуров сказал ей, что хотел бы расспросить ее о пропавшем около сорока лет назад Викторе Громове, и она сразу же согласилась встретиться. Правда, приняла их не слишком радушно. И дело было, вероятно, именно в ее плохом зрении.

– Что вы хотели узнать? – спросила Ланская, едва заметно подавшись вперед.

Гуров опустился на диван рядом с ней. Стас, покосившись в сторону двери, подошел к окну и отодвинул плотную желтую занавеску. Выглянув на улицу, поспешно вернулся к дверям и остановился, прислонившись к стене.

– Алла Константиновна, в одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году вы обращались в милицию по поводу исчезновения Виктора Громова?

Вопрос был риторическим, ответ был Гурову уже известен. Ксерокопия заявления, написанного рукой Аллы Ланской, лежала у него в кармане. Но спросить он был обязан. Люди порой меняют свои показания, особенно если давали их несколько десятков лет назад.

– Да, я обращалась в милицию, – ответила Алла Константиновна дрогнувшим голосом. – А что, вы нашли его?

Стас кашлянул. Алла Константиновна бросила в его сторону строгий взгляд.

– По коридору прямо, а потом направо, – отрезала она.

– Простите? – растерялся Крячко.

– Там кухня. На столе графин с водой. Выпейте, у вас же в горле пересохло.

Гуров так же, как и Ланская, взглянул на Стаса.

– Понял. Спасибо, – стушевался он. – А там никого нет?

– Нет. Я живу одна.

– Ах вот оно что, – улыбнулся Стас. – Ну тогда выпью, пожалуй, водички. Першит, вы правы.

Он вышел в коридор, оставив дверь открытой. Ланская тут же качнулась в его сторону.

– Что? – прошептала она. – Что с ним случилось?

«Да вот не знаю, как и сказать», – подумал Гуров, но вслух произнес совсем другое:

– В архиве было обнаружено ваше заявление.

– В каком архиве? – подобралась Ланская.

– В архиве Главного управления внутренних дел. На Петровке, тридцать восемь.

– Благодарю вас, я прекрасно знаю, где находится ГУВД, – нетерпеливо произнесла Алла Константиновна.

– Бывали там? – невпопад спросил Гуров.

– Не приходилось. Но меня пугали именно Петровкой. Но мы же сейчас не об этом? Итак, вы обнаружили в архиве мое заявление. И что же?

Со стороны коридора что-то звякнуло. Гуров напрягся. Алла Константиновна даже ухом не повела.

– Слушаю вас очень внимательно, – напомнила она.

– Заявление есть, но в работу его почему-то не взяли, – продолжил Гуров. – На самом заявлении присутствует пометка «не в браке». Позвольте, я напомню?

Он вынул из внутреннего кармана пиджака вчетверо сложенную ксерокопию, развернул ее и протянул Алле Константиновне. Секунд десять она всматривалась в изображение, но все-таки не выдержала:

– Минуту. Очки. Я без них уже ничего не могу… Прошу прощения.

Она вдруг стала хлопать ладонями по дивану вокруг себя. Между тем ее очки лежали у Гурова на виду – на трельяже, стоявшем в углу, о чем он ей и сказал. Она попросила принести их, Гуров послушно исполнил ее просьбу. С ними Алла Константиновна чувствовала себя намного увереннее.

– Да, это мой почерк, – она провела пальцем по бумаге. – Ксерокопия?

– Оригинал остался на Петровке, – объяснил Гуров.

– Понимаете, тридцать семь лет назад пропал дорогой мне человек.

– Виктор Громов?

– Витя.

Ланская сняла с носа очки.

– Кем он вам приходился?

– В том-то все и дело, что никем. Так получается, что я тоже была ему никто. Во всяком случае, так рассудил следователь, до которого мне удалось добраться. Вот эти слова – «не в браке» – написаны его рукой. Вы, наверное, сами видите, что почерк здесь не мой.

– Да, не ваш, – согласился Гуров.

– Если бы наши отношения были официально зарегистрированы, то у меня бы без проблем приняли заявление.

– Они обязаны были принять заявление в любом случае, – посуровел Гуров. – Даже если вы не имеете родственных связей с пропавшим.

Алла Константиновна подняла взгляд на Гурова и совершенно неожиданно улыбнулась.

– Но меня убедили в обратном, – мягко произнесла она.

– Следователь вам это сказал?

– Да, он. Я просила, умоляла даже. Но он в мою сторону не смотрел. Сказал, как отрезал: «Если вы с ним не женаты, то не стоит бежать вслед за тем, кто вас оставил». Он подкрепил свои слова фактами, но я, увы, совсем не подкована в таких вопросах. Называл какие-то статьи кодексов, там названия сложные, а еще я была на нервах. Пропал человек, а он отказывается принимать заявление. Я угрожала ему, представьте! – Она схватила Гурова за запястье. – Хотела писать в прокуратуру, пойти к его начальству.

– И что же, пожаловались?

Алла Константиновна медленно провела ладонями по своим коленям.

– Нет. Добилась, что он принял заявление. Положил его на край стола и высокомерно заявил, что мне нужно было думать головой, а не марать свою страну. Мол, таких девиц легкого поведения он немало перевидал. Мол, ведем себя аморально, а потом нас бросают. Много выслушала от него. Правда, плакать не стала. Дома наревелась. Мне не привыкать.