Хранители Врат книга 3 Казанова параллельных миров

      За время плавания выяснилось, что из всего нашего каравана только несколько человек, включая меня, умели считать. А вот читать и писать умел только я. В том моём времени, когда мне стукнуло восемь лет, отец отвёз меня в Герсику, в школу при церкви, а в одиннадцать лет – в Полоцкий монастырь. Он не хотел видеть меня православным попом или монахом, но постарался, чтобы я стал грамотным человеком. Он сам знал счёт, умел писать и мог читать церковные книги.

      После обучения в монастыре я знал арифметику, умел говорить, читать и писать на русском, болгаро – церковном, греческом и латинском языках. Прочитал все книги из монастырской библиотеки. В моём мире у меня дома осталось три книги, переписанные мною лично во время моей учебы в Борисовском Полоцком монастыре. Это Изборник Святослава, Геродотов трактат «История» и Остромирово Евангелие.

Меня ещё в Полоцке на сходке избрали старшим каравана, несмотря на то, что у купца из Герсики на Киев шли три ладьи. Все расчёты с мытниками как в Полоцке, так и в Витебске, Смоленске и других городах проводил я. От того работы в Киеве у меня прибавилось в одночасье. Никто не пытался скрыть что-то от мытников, но и лишку платить никто не хотел.

      В Смоленске я расспросил купцов на местном рынке и нашёл торговца, прибывшего в этот город из Киева. После хорошего угощения и обильного возлияния киевлянин подробно рассказал мне, к кому обратиться в стольном граде, чтобы получить хорошее место для торга, и как его отблагодарить.

      Мы поступили согласно его поучениям, и наша ладья получила несколько торговых лавок в главном проходе киевской торговой площади, где мы и расположились. Я не только подробно расспросил того киевского купца о ценах на наши товары, но и тщательно всё записал на берестяных лоскутках. Эти знания помогали нам отбиваться от большого числа перекупщиков, желавших по дешёвке скупить товары у приезжих неопытных торговцев, каковыми мы, по сути дела, и являлись.

      Одни пытались увещевать нас, выдавая свои цены за самые выгодные для продажи гуртом. Другие стращали, что с такими ценами мы просидим в Киеве до следующей весны. Они не знали, что моя ладья собирается пробыть в Киеве подольше, дождаться прихода летних торговых караванов из Царьграда и закупиться прибывшими с ними заморскими товарами. Только после этого я с моими родичами – компаньонами планировали вернуться в Смоленск. Там поторговать купленным в Киеве и осенними дождями вернуться домой с частью заморских товаров. Поэтому нам не было надобности куда-либо спешить, и мы твёрдо держали цену.

      Недалеко от нашего торгового места находилась палатка греческого торговца книгами и рукописями. Я ещё в монастыре пристрастился к чтению и при первой оказии посетил эту лавку.

      Книги стоили безумно дорого. Мы только развернули торг, поэтому о покупке даже простого свитка оставалось только мечтать. Но я приходил в лавку и просматривал имеющиеся книги, отбирал заинтересовавшие меня фолианты и записывал их авторов и названия.

      Однажды, когда я, положив очередную книгу на подставку, бережно перелистывал страницы, знакомясь с содержанием и оформлением фолианта, в палатку вошёл высокий худой священник. Длинные седые волосы, ниспадающие на плечи, подёрнутые сединой усы и борода говорили о почтенном возрасте вошедшего. Чёрная ряса, сшитая из богатого на вид сукна, и большой золочёный крест, свисающий на груди, говорили о высоком положении попа. Он вполголоса заговорил с продавцом. Я заметил, что монаха заинтересовала моя персона, и он то и дело бросал взгляд в мою сторону. Переговорив с торговцем, монах подошёл ко мне и через мою голову посмотрел на книгу, которую изучал.

—Ты разумеешь буквицы, сын мой? – спустя некоторое время обратился ко мне старец, находясь за моей спиной.

– Да, отче, – смиренно ответил я, поворачиваясь к священнику.

– Как звать тебя? – продолжит расспросы поп, протягивая при этом руку для поцелуя.

– Я Целав из Любосты, что близь Герсики в Полоцкой земле. – я назвал себя, целуя протянутую руку.

– Ты крещён?

– Да, святой отец, – заверил я. – Я крещён под именем Дмитрий.

– И письму обучен? – поинтересовался священник.

– Обучен, отче, – подтвердил я.

– А на каких языках писать и читать разумеешь? – не отставал старец.

– На русском, болгарском для церкви, греческом и латинском.

– А не хотел бы ты, сын мой, стать списателем книг и свитков? – неожиданно предложил священник.

– С превеликим удовольствием приобщился бы и опыт списания имеется в бытности моём обучении в Полоцком монастыре, – смиренно ответил я, – но в Киеве у меня торговый интерес, и лавка моя находится неподалёку.

– Воля твоя, сын мой, – разочарованно вымолвил поп, – но если передумаешь, то найдёшь меня в княжеских палатах. Спроси у стражи игумена отца Сильвестра, и они сопроводят тебя ко мне.

Сказав это, он резко развернулся и быстро покинул палатку.

ГЛАВА ШЕСТАЯ