Хранители

Дуб, на который был направлен Жезл, превратился в неистово полыхающий факел, за ним вспыхнули остальные дубы, и над холмом, ярко осветив поле битвы, распустился гигантский огненный цветок. Ослепленные волколаки в ужасе попятились; мечи Хранителей, разбрызгивая искры, как будто их только что вынули из горна, крушили ошеломленных, оцепеневших зверей; вспыхнувшая в воздухе стрела Леголаса поразила в сердце черного волколака – он оглушительно взвыл и свалился замертво. Его смерть завершила ночную битву: уцелевшие звери обратились в бегство. Медленно догорали вековые дубы; над холмом клубилось дымное облако; с первыми лучами бледной зари погасли последние вплески огоньков, пробегавшие по обуглившимся дубовым стволам.

– Ну, что я говорил, – сказал Сэм Пину, устало засовывая в ножны свой меч. – Старину Гэндальфа просто так не сожрешь, не на того напали. Одно слово – маг!

Путники окинули взглядом равнину и увидели, что все волколаки скрылись. Но на склонах холма не было и трупов! Леголас молча подобрал свои стрелы – они валялись недалеко от ограды; он был уверен, что ни разу не промахнулся, и, однако, стрелы, все, кроме одной (от нее остался только наконечник), лежали целехонькие в зарослях вереска.

– Так я и думал, – заметил Гэндальф. – Это волколаки, волки-оборотни, а не просто волки: трупов-то нет! Давайте-ка быстро позавтракаем – и в путь.

Погода в этот день опять изменилась. Как бы по приказу могущественной силы, которая больше не нуждалась в буране, потому что путники отступили от перевала, ветер быстро разогнал тучи, а потом, когда небо расчистилось, утих. Из-за гор неспешно выплыло солнце. При ясной погоде движущийся Отряд издалека был виден на открытой равнине, а отсиживаться в укрытии путники не могли.

– Нам нужно добраться до Мории засветло, – с мрачной серьезностью объявил Гэндальф, – иначе мы вообще до нее не доберемся. Двадцать лиг – расстояние небольшое, но Арагорн не знает здешних дорог, да и я был здесь всего один раз.

Ворота вон там, – продолжал маг, указывая Жезлом на юго-запад, где в голубоватой рассветной дымке виднелись зубчатые контуры Мглистого, обрывающегося к равнине отвесной стеной. – Когда нас прогнал с перевала буран, я свернул на юг и пошел вдоль хребта, чтобы хоть немного приблизиться к Мории. Чуяло мое сердце, что она нам понадобится! Надеюсь, мы быстро найдем Ворота и успеем до темноты ускользнуть от оборотней.

Гимли подгоняло пылкое нетерпение, и он шагал впереди, рядом с Гэндальфом. Когда-то у Ворот Мории бил родник, питающий небольшую речку Привратницу, или, как называли ее эльфы, Сиранону, и Гэндальф надеялся отыскать эту речку, чтоб выйти по приречной дороге к Воротам. Однако то ли Привратница пересохла, то ли маг взял неверное направление, но ему не удавалось найти дорогу.

Путники блуждали по каменистой равнине, иссеченной сетью извилистых трещин и усеянной россыпями бурых камней. Маг сворачивал то к востоку, то к западу, но речка по-прежнему никак не отыскивалась, и все понимали, что, двигаясь без дороги, они не доберутся к вечеру до Ворот. Бесконечно тянулась бесплодная равнина – бурая, иссохшая, растрескавшаяся почва, красноватые валуны да россыпи гальки. Вокруг не было ни птиц, ни зверей. Путники обреченно шагали за Гэндальфом и старались не думать, что с ними будет, если ночь застигнет их на этой равнине.

Гимли, ушедший немного в сторону, вдруг вскарабкался на валун и подозвал Гэндальфа. За магом к нему свернули все путники. Гном показывал рукой на запад. Глянув туда, путники увидели каменистое русло пересохшей речки. А по берегу речки тянулась дорога, некогда мощенная красными плитами.

– Ага, наконец-то! – воскликнул Гэндальф. – Интересно, что же произошло с рекой? Но как бы то ни было, это она – Привратница, или, по-эльфийски, Сиранона. Вперед, друзья, нам надо спешить!

Уставшие путники зашагали быстрей: их подбадривала надежда спрятаться от оборотней.

А время шло; перевалило за полдень; солнце начало клониться к западу. Путники сделали короткий привал, торопливо поели и отправились дальше. Перед ними маячили Мглистые горы; но дорога нырнула в глубокую ложбину, и теперь виднелись лишь снежные вершины, пока еще ярко освещенные солнцем.

Через несколько часов дорога свернула. Раньше Хранители шли на юг, и слева от них тянулось нагорье, а теперь они круто забирали к востоку. Вскоре русло уперлось в скалу с промоиной наверху и ямой у основания. Со скалы когда-то низвергался водопад, а сейчас змеился чуть заметный ручей.

– Да, Сиранона высохла, – сказал Гэндальф. – Но мы, несомненно, приближаемся к Воротам. Это водопад Приморийский Порог, и слева от него, если я не ошибаюсь, в скале должны быть вырублены ступеньки, а Дорога, сделав просторную петлю, выходит к верхнему срезу Порога у северного склона Сиранонской долины. Долина тянется с востока на запад (гномы называли ее Родниковой), и лестница выводит к ее западному концу; а напротив, у восточного конца долины, расположены Ворота и бьет родник. Давайте-ка посмотрим, сохранились ли ступеньки.