Хранительница

— Это из наследия Ушедших. У них много такого — красивого и пугающего.

— Ушедших?

— А у вас уже не помнят о них? Тех, кто, как и мы, проиграл в той последней войне.

— Ты об альвах? Да, у нас о них почти забыли. Еще бы! Война кончилась так давно, а большинство в Империи не очень-то любит историю. Все предпочитают сегодняшние новости.

— Не так уж и давно — каких-то девятьсот лет назад.

Я усмехнулась:

— Ну да, конечно! Почти вчера.

— Не вчера, но и не такая уж седая история. Мой дед был один из тех, кто обговаривал условия капитуляции с вашим тогдашним Императором. Кстати, — Александр открыл узкую шкатулку и показал мне ручку, — вот этой самой ручкой дед подписывал договор о прекращении войны.

— Подписывал?!

— Да, как глава клана Эрриа. Он был самым молодым из подписавших.

Я вспомнила картинку в учебнике, где приведен этот документ, закреплявший статус нашей, тогда новорожденной, Империи. И точно, там ниже подписи даргского короля стояли еще пять красивых красных закорючек, напоминавших мне почему-то капли крови.

— И она тут, а не в музее? Ты еще и пишешь ей, наверное?

Видя мое потрясение, Александр улыбнулся:

— Нет, не пишу. Дед оставил ее отцу на случай, если придется снова вести переговоры с вашим Императором. Ему тогда удалось многое выторговать, но все же поражение — это поражение. Он мечтал, что когда-нибудь Эрриа будут диктовать условия.

От таких новостей о семье мужа я просто онемела. Я знала, что дарги живут дольше, чем мы, но это были умозрительные знания. Сейчас же, когда толща времени, разделявшая сегодняшний день и события той эпохальной войны, вдруг стала измеряться не столетиями, а поколениями, эта разница между нашими расами проявилась особенно выпукло. О моих человеческих предках, участвовавших в событиях, отделенных девятью поколениями, не сохранилось даже семейных преданий. А Александра воспитывал их участник, чьи раны еще ныли ненастными вечерами.

Переваривая это случившееся откровение, даже забыла о даме Орисе, которую мы ждали. Кстати, я-то хотела, чтобы она познакомила со здешним хозяйством, а вот что нужно Александру? Этот вопрос возник в голове, когда раздался звук открывающейся двери и послышался голос дамы:

— Милорд, вы меня звали?

Александр обернулся и, взяв меня под руку, подвел и усадил в кресло, сам сел рядом и лишь после этого ответил стоявшей экономке:

— Дама Ориса, я всегда считал вас идеальной служащей, но сегодня вы меня удивили. Зачем вы отправили служанку к моей жене рано утром, да еще и усилив приказ внушением, с таким простым вопросом, как меню на предстоящий день?

Неужели ради такой мелочи необходимо было будить нас?

Я оценила, что в его исполнении это звучало так, будто спали мы вместе. У дамы Орисы покраснели скулы.

— Ведь очевидно же, что леди Эрриа, вошедшая в этот дом лишь вчера поздно вечером, ничего ответить вам не могла.

Не дождавшись ответа, Александр продолжил:

— Это заставляет меня думать, что и то, как подготовили комнату для миледи, неслучайно.

— А что не так с комнатой? Леди вам на что-то пожаловалась? Горничные там навели порядок, постель перестелили, все, что нужно приготовили. Я лично проверила, — в голосе женщины прозвучало искреннее недоумение.

Я была знакома с такой тактикой. Если бы я решила жаловаться, то предъявить ей что-то вряд ли удалось. Комната убрана, все нужное на месте, а то, что прямо на новую жену смотрели с портрета глаза старой, так об этом экономка могла просто не подумать. Наверняка никто прямых распоряжений о вещах прежней умершей владелицы не отдавал.

— Нет, миледи ни на что не жаловалась, — после паузы произнес Александр. — Дама Ориса, вы женщина умная и вряд ли не понимали, что в супружеской спальне не место личным вещам предыдущей жены. Вы даже духи Джемы не убрали…

Голос его прервался и побелевшие руки сжали ручки кресла. Мне показалось, что я вновь почувствовала тонкий аромат роз. Экономка опустила глаза.

— Дама Ориса, как экономка вы меня устраиваете и служите нашей семье уже многие годы. Но я не потерплю такого странного отношения к моей жене. Нужно, чтобы она могла во всем на вас полагаться, ей и так будет непросто. Мне придется подправить ваши чувства.

Ориса выпрямилась и замерла, как оловянный солдатик.

— Подождите, Александр! Что значит «подправить»? Вы что, внушите ей уважение и хорошее отношение ко мне? — вмешалась я, не сдержав удивления.

— Разумеется! Она будет относиться к вам, как и положено к леди Эрриа.

— Но если дама Ориса не хочет?

— Не хочет — покинет наш дом.

Мне претила мысль о том, что кто-то может вот так забраться в самые потаенные уголки чужого сознания и изменить его ради собственного удобства. Хотя и терпеть мелкие пакости, ядовитые уколы исподволь или прямое неподчинение тоже не готова.

— Мне кажется, в таком наведенном уважении есть что-то противоестественное. — возразила я. — Знаешь, Александр, в отличие от вас, даргов, я чужих эмоций видеть не могу. Если дама Ориса не даст неприязни вырваться наружу, то мне она не помешает. Главное, чтобы хорошо выполняла свою работу, а чувства — это ее личное дело.