Хранительница

— Только примерка новых платьев. Поэтому, вперед и с песней — аккуратно за талию подталкивая ее к выходу.

Три дня мы с Люсей провозились, подбирая одежду в дорогу. Люся шипела на меня, призывая к благоразумию, я отчаянно переругивалась в ответ, объясняя, что в той одежде, что она предлагает, невозможно ехать в дороге. Как взбираться на шавалов? Драться и убегать от врагов? Люся закатывала глаза, обращаясь к Хранительнице:

— Угомони ты эту иноземку. Ходит как ваарец в портках.

— С кем ты еще собралась драться-то, неугомонная ты моя? — переведя взгляд на меня.

Я сложила руки на груди в невинном жесте:

— Люся, что ты наговариваешь, честное слово. Я вообще ни с кем не собира… — и замолчала, глядя как Люся закрывает рот ладонью, пытаясь справиться с тошнотой. Я скинула ткани с колен, бросаясь к ней. Она судорожно вздохнула, глубоко вдыхая полной грудью.

— Люся, что случилось? — спросила я встревоженно.

Она подняла на меня глаза:

— Началось после того, как тебя отравили. Наверное, в мою порцию немного попало. Только я тебя прошу, не говори Игнату, пожалуйста — она умоляюще смотрела на меня — Во-первых, немного совсем попало, во-вторых — он сейчас меня уложит в кровать на несколько дней, а уж получу за то, что не сказала! — она махнула рукой.

Я гневно сложила руки на груди:

— С ума сошла совсем? Почему не сказала? Ладно, я иноземка, ничего в этой отраве не понимаю. Но ты-то понимаешь последствия?

Мой голос начал повышаться.

— Если я сейчас ничего не скажу и с тобой что-нибудь случится, меня же Игнат живьем сожрет, не понимаешь ты, что ли? — оказывается, я уже кричала — Он же любит тебя, а ты меня в сообщники записываешь.

Я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. В это время по коридору застучала деревяшка, дверь открылась и в нее вошел Игнат:

— Ты чего орешь как оглашенная, Рита? Случилось чего?

Я мельком взглянула на Люсю, она сидела, опустив голову.

— Ничего — буркнула я — Фасон платья вон обсуждаем, да во мнениях не сошлись. Да, Люся?

И не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. Во мне все кипело. Я тоже молодец, сразу не сказала Игнату. Теперь придется молчать как партизан. Придется поделиться с ней отваром и кислой водой, но так чтобы Игнат не видел.

***

Вечером Реммир сообщил, что через три дня выезжаем на рассвете. Я даже расстроилась немного. Мне здесь понравилось и уютно как-то. А что там впереди? Неизвестность, которая всегда пугает.

Да и в дороге бы ничего не случилось, мне приключений хватит на всю жизнь. Или не хватит?

В день отправления я проснулась очень рано, Реммир еще спал. Я тихонько выскользнули из постели, подошла к окну, открыв створки. С удовольствием вдохнула свежий воздух, смешанный с ароматами множества цветов и потянулась всем телом. Свежий ветер, ворвавшийся в комнату, лениво поигрывал подолом моей тоненькой прозрачной сорочки. Я облокотилась о подоконник двумя руками, чуть подавшись вперед, рассматривая и запоминая вид из окна. Придется ли еще раз сюда вернуться? Я медленно осматривала двор, растения, вдыхая воздух, пока не заметила какое-то шевеление под окном.

Опустила голову и увидела Игната. Тот метался по двору, молча заламывая руки, вдруг останавливаясь, взлохмачивая свою шевелюру. Почему он так себя ведет? Что-то случилось? С кем? С детьми? С Люсей? Ну конечно же с Люсей. Дура я, дура. Почему сразу не сказала ему про отравление? Я схватила халат, надевая его на ходу, выбегая из комнаты.

Я выбежала на улицу, отыскивая Игната взглядом. Он стоял возле большого куста и что-то бормотал.

— Что, Игнат. Что?

Я в отчаянии схватила его за рукав. Он перевел на меня растерянный взгляд, бормоча:

— Как же так-то, а? Я же…Вроде и… С другой стороны конечно… так-то, если подумать… А Люся как же…

Я схватила его за грудки и встряхнула:

— Игнат, что случилось? С Люсей что-то?

— А? Да-да с Люсей. С кем же еще-то? Больше и не было…

— Живая? — выдохнула я.

— А? Да-да — Игнат перевел взгляд в сторону, что-то бормоча, пожимая плечами и разводя руками.

Я, пытаясь воззвать к его благоразумию, хватала его за руки, поворачивая к себе и пытаясь разобраться в его бессвязной речи. Наконец, мне это надоело, я ударила его по щеке. Он в оторопении остановился, потирая щёку:

— Обалдела совсем, Рита? У меня, можно сказать, проблемы, а ты меня лупишь. Может, и не проблема, конечно — начал опять бормотать он, переводя взгляд.

Э, нет. Так дело не пойдет. Я резко повернула его к себе:

— Рассказывай!

Он постоял несколько секунд, собираясь с духом и начал:

— Встал я, значит, в уборную. И ничего не предвещало, как говорится. А как увидел, так и растерялся — он умоляюще смотрел на меня.

— Да что увидел-то?!

— Так кольцо, Рита, кольцо. Еще только-только конечно. Но как такое может быть-то, а?

Да что же такое-то? Какое кольцо, черт его побери? Что, предмет мужской гордости в кольцо скрутился что-ли? И узлом завязался? Ничего не понимаю.

Я в недоумении стояла, хлопая глазами, пока не услышала покашливание сверху. Подняла голову. Из окна на нас смотрел Реммир.

Его губы были сжаты, глаза прищурены. Это он чего? Подозревает меня? Нас с Игнатом???