Хранительница царских тайн

– Оказывается, еще вчера дела были на месте. Секретарша сказала, что именно эту папку перебирала.

– Зачем?

– Тех самых девочек разыскивал дядя.

– Ведите нас к секретарше, – сказал Дуло.

Директриса рукой поманила толстую девушку. Та подошла ближе.

– Чего хотел вчерашний родственник? – спросила начальница.

– Личные дела Троицких посмотреть.

– Что еще? – перехватил инициативу в разговоре следователь.

– Спрашивал про ихние вещи.

– И что ты ему сказала?

– Сказала, что не положено. – Девушка покосилась на начальницу. – Что, мол, вернется из района директор, с ней и поговорите.

– А зачем дела доставали? – быстро спросил Дуло.

– Я только проверила, на месте ли. – Она покраснела.

– Описать того человека сможешь?

– Мужик, городской, в брюках и синей куртке.

– Что-нибудь особенное заметила?

– Пахло от него хорошо.

– На чем приехал?

– На машине.

– На какой?

– А я почем знаю? Я в машинах не понимаю.

– Ясно. Ну, что ж, и на том спасибо.

– Иди на рабочее место. – В голосе директрисы прозвучала гроза.

– Боюсь… – Секретарша заплакала. – Там Раиса Иванна лежит…

Попрощавшись, Сергей и Полина вышли на улицу.

– Куда теперь? – спросил их водитель.

– На Прилуцкое кладбище, – сказала Полина.

Сергей Дуло удивленно поднял глаза:

– Может, объясните, в чем дело?

– Не сейчас.

На кладбище, у самой дороги, они отыскали резной деревянный крест с именем Марины Троицкой.

– Тимофей-плотник постарался, – сказала Полина. – Хороший был человек… – Она подошла ближе. – Вы не поверите, тут латынь.

На перекладине креста были вырезаны какие-то буквы.

– Видать, полиглотом был тот Тимофей, – сказал Сергей Дуло. – Что там написано?

– Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae.

– Перевести сможете?

– У вас есть ручка?

– Зачем?

– Есть или нет? – Голос Полины звучал напряженно.

– Прошу. – Следователь протянул ручку.

Она вынула из сумки листок и переписала на него надпись.

– А теперь едем в Москву.

Глава 46

Склиф

Водитель внимательно смотрел на дорогу, ему хотелось поскорей отработать обещанные три тысячи.

– Итак… – спросил Сергей Дуло.

– Что? – Полина подняла глаза.

– Объясните, пожалуйста, что происходит.

– Не стану ничего объяснять, пока не приедем в Склиф.

– Хотите сказать, в больницу Склифосовского? Хорошо… Что ищем?

– Пока не знаю. – Полина достала платок и высморкалась. – Я могу немного вздремнуть?

– Отчего же нет?.. Самое время. – Следователь откровенно иронизировал, чувствуя, что настаивать бесполезно.

Полина и не думала спать. Просто сидела с закрытыми глазами, время от времени хмуря брови и слегка подрагивая веками. Несколько раз на ее лице появлялось выражение страдания. Но вдруг она улыбнулась…

Наблюдая за ней, Сергей Дуло пришел к выводу: Полина перебирает в памяти события, имеющие различную эмоциональную окраску, от очень приятных до ужасающих.

Решение ехать в больницу скорой помощи имени Склифосовского оказалось как нельзя кстати. Там работал его приятель Вениамин Савченко, который прежде служил в криминалистическом отделе управления, а теперь заведовал химической лабораторией в Склифе.

Во внутреннем кармане следователя, завернутая в платок, лежала пустая ампула, прихваченная из пепельницы в коттедже Игоря Бекешева. Заметив, что название препарата стерто, он решил направить стекляшку на экспертизу. И вот представился случай. Одним словом, поездка была ему на руку.

Сергея тревожило странное поведение Полины. Он понял, что ей знакомо имя врача. Фамилией она даже не поинтересовалась. И если знала ее, то не произнесла вслух.

«И я не спросил. Как глупо…»

К больнице на Сухаревке они подъехали в конце рабочего дня. Сергей позвонил Савченко, тот встретил на проходной и проводил их в свой кабинет.

Сергей коротко изложил свою просьбу. Ампула перекочевала в пластиковый пакет и легла на стол медика.

– Позвоню, как только будет готов результат, – пообещал Савченко. – Я могу еще чем-то помочь?

– Можешь. – Дуло кивнул Полине: – Излагайте.

– В общем, нужно найти упоминание об одном пациенте, который поступил в реанимацию тридцать лет назад.

– Боюсь, сегодня вряд ли удастся, конец дня. Хотя постойте… – Вениамин снял трубку. – Генриетта Васильевна, здравствуйте, это Савченко. Слава богу, вы на месте. Мне требуется ваша помощь. Можете заглянуть в архив тридцатилетней давности? Реанимационное отделение… – Савченко зажал рукой трубку и спросил у Полины: – Месяц и фамилия пациента, скорей!

– Первое или второе июня. Троицкий.

– Вы уверены, что он поступал к нам?

– Да. – Полина взглянула на Дуло и напомнила: – Виссарион Иосифович сказал так.

– Что? – Савченко снова говорил по телефону. – Поступил второго июня? И в тот же день умер? Спасибо.

– Врача! Узнайте фамилию лечащего врача! – срывающимся голосом воскликнула Полина.

– Подождите, Генриетта Васильевна! – Медик был немного напуган. – Посмотрите, пожалуйста, кто его принял. Жду…

Пару минут в кабинете стояла напряженная тишина. Наконец Савченко спросил:

– Как вы сказали? Спасибо, – он положил трубку.

– Ну? – Полина побледнела.

– Минутку… – Вениамин Савченко что-то писал на голубом бумажном квадрате. – Вот. Здесь фамилия, инициалы, полного имени нет.