Хранительница царских тайн

– Спасибо. – Полина взглянула на листок, сунула его в карман и пошла к двери. – До свидания.

– Странная у тебя подруга… – Савченко наклонился к столу и заговорил низким голосом: – Но хороша-а-а!

– Я и сам не верю своему счастью, – Сергей и пожал ему руку. – Жду твоего звонка.

Полину он догнал у машины.

– Послушайте, мне кажется, вы пытаетесь водить меня за нос. Выкладывайте, что случилось. – Сергей Дуло не желал больше тянуть время. – Зачем вам понадобилась фамилия лечащего врача? Дайте листок…

Полина молча протянула голубую бумажку. Следователь посмотрел на нее.

– Что это значит?

– Там написано Свирская Д. С., что значит – Свирская Диана Самсоновна.

– Но позвольте. Эта женщина работала в Беляевском детском доме… – Сергей Дуло ошеломленно взглянул на Полину. – И потом…

– Совершенно верно. Мы не однофамильцы, – она посмотрела в его глаза. – Это моя мать.

Глава 47

Полине полтора годика

Полина и Сергей шагали по улице, не задумываясь над тем, куда идут.

– Видите ли, у моей матери редкие имя и отчество. В подобном сочетании спутать трудно. Сначала я узнала ее роспись. Кудрявая закорючка. Могу повторить в точности… – Она усмехнулась. – Знаете, я не слишком хорошо вела себя в школе, поэтому старалась не показывать матери дневник с замечаниями, просто подделывала ее подпись.

– Вы когда-нибудь слышали о том, что она работала в детском доме?

– Нет. Никогда.

– Полина, могу я задать нескромный вопрос?

– Это ваше обычное занятие…

– Сколько вам лет?

– Тридцать два.

– Значит, тридцать лет назад вам было два года. Однако детдомовская медсестра ничего не говорила о том, что Диана Самсоновна приезжала с дочерью.

– Может быть, я оставалась с отцом? В детском доме судачили о том, что она сбежала от мужа, а потом вернулась. Хотя это так не похоже на маму.

– Медсестра ясно сказала, что Диана Самсоновна была бездетной. – Шагая, Сергей Дуло сосредоточенно смотрел под ноги. – А что, если рассмотреть другой вариант… Вы не допускаете, что вас могли удочерить позже? Думаю, я не слишком травмирую вашу психику.

– Я помню себя с трех лет, было бы глупо сказать – нет.

– Так или иначе этот вопрос сугубо семейный и к делу не относится. – Следователь покосился на серый чемодан, который нес в правой руке. – Отчего вы не оставили его дома?

– Забыла.

– Что в нем?

– Не знаю, мне его дал отец.

Полина замедлила шаг и огляделась. Увидев поодаль скамью, направилась к ней.

– Идемте. – Она забрала чемодан у Сергея и поставила его на скамейку.

– Садитесь, я посмотрю, что здесь.

Но Дуло не стал садиться, напротив, он отошел в сторону и закурил.

Это был старомодный чемодан, обтянутый клеенчатой тканью. Полина расстегнула защелки и откинула крышку. Вещей в нем было немного. Картонная папка, несколько фотографий, бумажный лист, плюшевый медведь и маленький, похожий на лилию ночник с пластиковыми лепестками. Еще там лежали две пары детских полосатых носочков.

Полина вынула носки и удивленно их рассмотрела. Одна пара была совсем крошечная, другая на размер больше. Отложив носочки, вынула папку и раскрыла ее. Папка оказалась пустой. Тогда она взяла в руки фотографии. Первой оказалась та, на которой было застолье. На второй – пикник на природе. Полулежащие на траве люди, расстеленные покрывала, бутылки, стаканы, нарезанная колбаса. Полина достала еще одну фотографию. Это был избитый сюжет: на стуле стояла крошечная девочка в костюме снежинки, позади – новогодняя елка. Полина улыбнулась, вместо наконечника на верхушке красовалась гуттаперчевая собачка.

– Сергей!

Дуло выкинул сигарету и подошел ближе.

– Что-нибудь интересное?

– Видите? – У Полины дрожали губы.

– Ничего, кроме девочки, стоящей на стуле. По-моему, ей не больше года.

Полина ткнула пальцем в правый угол фотографии.

– Что это? – спросил следователь.

– Не узнаете?

На стене за елкой, наполовину срезанная объективом, висела картина.

– Господи… это же репродукция той фрески… – Сергей Дуло пораженно замер. – Откуда?! А ну-ка, переверните фотографию! Что там написано?

– «Полине полтора годика». Почерк моей матери.

– Вы узнаете себя?

– Никогда не видела этой фотографии.

– Снимок сделан в вашей квартире?

– Определенно нет. И уж тем более я не видела раньше эту фреску. Разумеется, до тех пор, пока не попала в комнату Алины Бекешевой.

– Тогда откуда она здесь? – задумчиво произнес Дуло.

– Вы меня спрашиваете?

– Скорее себя. Там есть другие фотографии? – Он заглянул в чемодан.

Полина вытащила еще одну, большего формата:

– Кажется, семейный портрет.

На снимке были четыре человека. Мужчина лет тридцати, миловидная женщина и две девочки. Одной из них была та, что стояла у елки.

– Фотография не подписана? – спросил Дуло.

– Нет.

– Жаль. Что еще?

Полина развернула бумажный лист:

– Опять латынь! Та же надпись, что была на могильном кресте: «Loсо laudato est, ubi mors gaudet succurrere vitae».

– Ясно. Так сможете ее перевести?

Полина не успела ответить, потому что у Дуло зазвонил телефон.

Глава 48

Рыцари невидимой власти

Расплатившись с таксистом, Сергей Дуло распахнул заднюю дверцу и предложил руку Полине.