Хранительница царских тайн

– Интуиция. На всякий случай пересидим здесь, может, и не заметит. А там разберемся. Слушай, кажется, я не закрыл дверцу шкафа…

– Может, не обратит внимания?

– А вот это вряд ли…

Полина забилась в угол.

– Прижмись к левой стене. Он уже в соседней комнате.

Сергей сдвинул дверь и выскочил наружу.

Полина притаилась.

В комнате было тихо. Потом раздался шорох и кто-то вздохнул. Прозвучали шаги, дверь гардеробной рвануло в сторону, Полина увидела вспышку, потом еще и еще…

Она закричала от страха, но была не в силах перекрыть голосом страшный грохот, который заметался в стенах гардеробной. Заткнув уши и не переставая кричать, Полина съехала вниз по стене…

Грохот стих. Она прислушалась. Только сейчас поняла, что кто-то стрелял.

«Дуло? Но у него не было пистолета…»

Полина встала на ноги, но те подкосились. Она схватилась за какой-то пиджак, но он соскользнул с плечиков и Полина упала.

– Помочь? – Это был голос Дуло.

«Слава богу – жив…» – подумала Полина и спросила:

– Ты застрелил его?

– Чем?

– Значит, стрелял он?

– А то…

– Где он сейчас?

В гардеробной зажегся свет. У двери стоял Дуло с бейсбольной битой в руках.

– Откуда? – спросила Полина, указывая на биту.

– За столом стояла, в углу…

– Где Максим?.. – Полина повела глазами и увидела, что тот лежит под ворохом одежды в шкафу.

Дуло схватил его за ноги и вытащил на середину комнаты. Ударом ноги выбил пистолет, который все еще был в руке у охранника, и, подобрав его, сунул себе за пояс.

Левая щека, шея и ухо Максима были покрыты кровавыми потеками и засохшими ссадинами.

– Ничего себе… А вдруг ты его убил?

– Этим синякам уже больше суток.

Дуло сунул руку в карман и достал пуговицу, которую сорвал с одежды преступника, напавшего на него в доме профессора. Наклонился, выправил полу синей куртки Максима и осмотрел ее. Вторая сверху пуговица была выдрана «с мясом». Сравнив свой трофей с оставшимися пуговицами, Сергей приложил руку к его шее.

– Жив. – Сергей взглянул на Полину. – Это он побывал у профессора той ночью.

Полина всхлипнула, а потом со злостью пнула лежащего.

Дуло не возражал. Он достал телефон, с тем, чтобы звонить Филиппову.

Глава 60

Чемпион по душамбинскому слалому

– Здорово ты его приложил… – бормотал Филиппов, наблюдая за тем, как Максима усаживают в полицейскую машину. – Надо бы мерзавца в камеру, а теперь придется в больничку везти. Как минимум – сотрясение мозга, как максимум – у него пробит череп.

Сергей протянул пистолет:

– Нужно проверить на причастность к убийству в Беляевском детдоме.

– Пока оставь у себя. Завтра отдашь сам.

– Сейчас поедем в усадьбу к Бекешеву. Ты – со мной, – сказал Дуло.

– Зачем?

– Таисия Титовна призналась в убийстве Вендетти.

– Серьезно? – Филиппов замер в недоумении. – Да брось…

– Серьезно-серьезно. Поехали, оформишь явку с повинной. – Сергей Дуло взглянул на часы и зашагал к машине, которая осталась у кромки леса.

Полина пошла за ним.

Филиппов открыл дверцу полицейского «жигуленка». Впереди сидел Рахимов. На заднем сиденье – два оперативника, между ними полулежал Максим.

– Чемпион по душамбинскому слалому… – усмехнулся Филиппов. – Присматривайте за ним, а то как бы чего не вышло…

Он хлопнул дверью и засеменил вслед за Дуло.

В машине Сергей Дуло начал рассказывать Филиппову о том, что случилось.

Полина сидела молча. Ей хотелось скорей попасть в комнату, где была теплая постель, где стоял ее серый чемодан. А в нем лежала папка с надписью «И. Я. Стеллецкий».

«Итак, что это значит?»

Это значит, что когда-то папка принадлежала Игнатию Яковлевичу Стеллецкому. А что, если предположить, что в этой папке лежал дневник, который он передал Лаврентию Троицкому?

«С ума сойти, ведь это же мой дед…».

В больнице, куда попал смертельно раненный Николай Троицкий, он только врачу мог открыть тайну и рассказать, где хранится дневник.

«И это моя мать».

Значит, она могла найти папку с документами. Теперь остается понять, куда делось содержимое папки. И для чего пустая подписанная папка осталась лежать в чемодане.

Скорее всего мама сделала это нарочно, ведь не случайно папка была пуста, а фотографии лежали отдельно.

Троицкий наверняка рассказал врачу, что за дневником охотятся. И если дневник был в папке, а теперь его нет, значит, мама его спрятала, а папку оставила для того, чтобы напомнить: дневник существует. Но если есть напоминание о дневнике Стеллецкого, то она должна была дать подсказку, куда его спрятала.

В чемодане лежали две пары носков. Но это скорее напоминание о сестре. Еще там были светильник-лилия и плюшевый медвежонок. Просто игрушки, все, что осталось от разоренного дома. Может быть, дневник спрятан в медвежонке?

«Нет, он слишком мал. Но на всякий случай нужно проверить».

Может быть, информация на фотографии? Однако там только одна надпись: «Полине полтора годика».

Внутреннее беспокойство, которое зародилось в душе Полины, указывало на то, что существует еще что-то, чего она не учла или о чем забыла.

«А может быть, не заметила?» – спросила себя Полина. – «Во всяком случае, надо просмотреть вещи еще раз».