Христа распинают вновь

Они снова двинулись. Лукас взял за руку Яннакоса.

— А ты наметил, на кого нам напасть? — спросил он.

— Да! На самого богатого, на самого подлого, на самого скупого! На старика Ладаса. Мы наполним наши бурдюки и мешки до отказа! Пусть ест бедная Саракина, пусть ест и больше не воет.

Немного помолчав, он добавил:

— А однажды ночью мы спустимся и стащим керосин.

— Хлеб и керосин! Ты прав, Яннакос, эти две вещи необходимы человеку, чтобы жить и мстить. Потому что недостаточно только жить.

Они уже подходили к селу. Яннакос остановился и обернулся к своим товарищам.

— Я пойду впереди, — сказал он, — я знаю все закоулки; вы же идите за мной гуськом, держась подальше от меня. Я заберусь на стену первый.

Они вошли в один из пустынных переулков. Приближалась полночь, все село спало глубоким сном.

«Только бы не почуял мое присутствие Юсуфчик, не начал бы опять реветь… — подумал Яннакос, когда они подходили к дому Ладаса. — Дай бог, чтобы он спал…»

Он приблизился к стене и подождал своих товарищей; те подходили один за другим.

— Пошли кругом, через садик, — тихо сказал Яннакос, — стена там невысокая. Дай мне фонарик, Лукас… Пошли, только будьте осторожны!

— Собака у него есть? — спросил один.

— Какая собака у такого скряги! Собаку ведь надо кормить, — ответил Яннакос.

Он обернулся к Лукасу.

— Эй, громадина, — сказал он, — ты останешься на улице и будешь служить лестницей! Мы заберемся на твои плечи и спрыгнем в садик. Если появится опасность, крикни, как сова… Ну, готовы, ребята?

— Готовы!

Великан прислонился к стене, схватил Яннакоса и поставил его к себе на плечи.

— Во имя Святого Волка, — сказал он. — Прыгай!

Яннакос сел на стену, затем спрыгнул в сад. Он постоял у стены, ожидая товарищей; те, один за другим, перемахнули через стену с мешками и бурдюками на плечах.

— Идите за мной, я знаю дорогу… Осторожно!

Они пересекли садик; маленькая дверь была открыта, и все вошли в дом. В верхней комнате слышался храп хозяина.

— Спит, — сказал Яннакос, — нам повезло.

Он зажег фонарик, нашел дверь кладовой и толкнул ее. Они вошли. Пахло маслом, вином, сухим инжиром, гниющей айвой. Посветили фонариком — заблестели раздутые бурдюки и винные бочки на подставках.

— Побыстрее наполняйте мешки, ребята, — прошептал Яннакос.

Один повернул кран бочки и наполнил свой бурдюк вином; другой набрал мешок пшеницы. Яннакос налил в свой бурдюк масла, потом взял мешок и набил его зерном. Посмотрел кругом, увидел веревочную лестницу, висевшую на стене.

— Слава тебе, господи, — сказал он, — вот и лестница, а то трудненько было бы все это перебросить! Бог ворует вместе с нами! Ну, ребята, пошли!

Они взвалили бурдюки и мешки на плечи, взяли лестницу, снова пересекли садик, укрепили лестницу на стене и поднялись по ней со своим тяжелым грузом. Лукас принимал мешки, бурдюки и ставил их на землю. Потом все по очереди становились на плечи Лукаса и прыгали на землю. Только Яннакос задержался, усевшись на стене, — ему не хотелось спускаться.

— Братья, — сказал он, — подождите одну минутку, я посмотрю на своего ослика и тотчас же приду.

— Оставь ослика, Яннакос, — сказал Лукас, — пойдем! Кто знает, что может случиться…

— Не могу, — сказал Яннакос, — не могу! Одну минутку, и я вернусь.

Яннакос снова спустился в садик.

Товарищи нахмурились, но не сказали ни слова и стали ждать его затаив дыхание: не дай бог, пройдет кто-нибудь по улице, не дай бог, откроется какая-нибудь дверь!

— Вы вдвоем идите, — сказал Лукас товарищам. — Идите вперед. Лучше нам пробираться врозь. А я его подожду.

Он помог им. Они вскинули мешки на плечи и скрылись в темноте. А Лукас сел на землю прямо под дождем и стал ждать Яннакоса.

И вдруг раздался радостный рев, похожий на звук труб второго пришествия. «Черт побери этого ослика, — пробормотал Лукас, — он поднимет на ноги все село!»

В доме открылось окно, послышался голос старика Ладаса:

— Пенелопа, ты спишь? Эй, Пенелопа, что случилось с осликом? Почему он ревет?

Но никто не ответил. Рев прекратился, снова зашумел дождь. Лукас поднял голову — какая-то тень обозначилась на стене. Великан вскочил, прислонился к стене и схватил Яннакоса за ноги.

— Идем, Лукас, идем! Мне кажется, старик проснулся.

Они вскинули бурдюки на плечи и двинулись в путь.

— Все-таки исполнил свое желание, — сказал Лукас, когда они вышли из села.

— Да, — ответил Яннакос и вздохнул. — Если бы я мог перенести его через стену, клянусь своей верой, я бы его забрал… А где Михелис? — спросил он с беспокойством.

— Он, наверно, уже закончил свою прогулку и вернулся обратно. Пошли быстрее!

Они молча продолжали свой путь.

Поп Фотис и Манольос не спали, ожидая их возвращения. Уже рассветало, небо на востоке посветлело, стало голубоватым; дождь прекратился, но было еще пасмурно. Вдруг они услышали приближающиеся крики и оживленные голоса.

— Идут! — воскликнул Манольос и выбежал из пещеры.

Показались четверо мужчин с тяжелой ношей. Они зажгли фонарик, чтобы освещать им дорогу. Их лица горели от радости. Впереди, взвалив на плечи бурдюк с вином, шел Яннакос.