Христианские древности: Введение в сравнительное изучение

Концентрация объектов христианского средневековья в остальном Крыму не сравнима с Херсонесом, хотя они во множестве открыты как на побережье, так и в горных и степных районах. В юго-западной Таврике, тесно связанной с Херсонесом и долее других сохранявшей византийскую культуру, известен ряд базилик.¹⁰² Район стали детально изучать сравнительно недавно и в последние десятилетия он привлек особое внимание. Основу интереса можно концентрированно выразить в двух названиях: «Феодоро» и «пещерные города». Княжество Феодоро возникло и сохранялось до 1475 г. на возвышенностях внутренней горной гряды Крыма, в исламском окружении, напоминая этим поздние христианские памятники Нубии и Северной Африки.¹⁰³ Хорошо укрепленная природой лесистая местность, благоприятная для хозяйства, до позднего средневековья была убежищем сельских жителей от нашествий. Началом «византийского освоения» и распространения христианства считают рубеж V–VI вв. На плато и мысах строят ряд крепостей, важный элемент которых — вырубленные в скалах пространства самого разного назначения. Так постепенно возникают «пещерные города» — условное название, объединяющее крепости, неукрепленные селения, монастыри и др.

¹⁰⁴

В их многочисленных церквях и часовнях обнаруживают элементы архитектурного оформления (колонны, арки, пилястры), стенной живописи, купели, погребения (обычны вырубленные в полу могилы-саркофаги). Во многих отношениях эти памятники аналогичны скальным храмам Каппадокии, но их литургическая планировка проще, а декор скромнее.¹⁰⁵ Многочисленные монастыри возникли, как полагают, в VIII в., что связывают с переселением общин, не желающих принимать иконоборческих эдиктов.¹⁰

С падением местных княжеств не все монастыри опустели. Многие продолжали существовать как островки православия, получая в XVI–XVII вв. денежную поддержку (ругу) от возвысившейся Москвы. Пещерные монастыри (Успенский под Бахчисараем, Качи-Кальонский) и даже отдельные храмы стали последними хранителями греческой культуры, а затем первыми проводниками русской политики в Крыму.

В восточную часть Крыма, на Боспор, христианство, как полагают, проникло раньше, чем в другие районы благодаря тесной связи с Малой Азией и распространению синкретического культа «Бога Высочайшего». Первые признаки существования общин наблюдают здесь уже в IV в., но господствующей религией христианство станет много позже.¹⁰⁷ Утверждение христианства как на Боспоре, так и в Херсонесе, приходится на период V–VI вв., что подтверждают последние анализы поистине огромных коллекций артефактов с христианскими символами (медальонов, светильников, крестов, ампул и других сосудов, кадил, надгробий и пр.), произведений скульптуры и живописи.¹⁰⁸

Церковные памятники Крыма в XII–XIV вв. показывают гораздо большую пестроту культурных элементов, в которых особенно ясно различимы восточные (трапезундские, армянские, сельджукские). Изучены многочисленные монастыри и церкви, построенные в XIV–XV вв. беженцами из Армении от нашествия Тамерлана.¹⁰⁹ Хотя в провинциях Восточного Средиземноморья давно усвоили крестовокупольную четырехстолпную композицию (один из важных примеров — ц. Иоанна Предтечи в Керчи), но чаще строили небольшие бесстолпные одноапсидные и однонефные базилики. ¹⁰

Исследование древностей Крыма, в том числе христианских, переживает в последние десятилетия настоящий бум. Огромный материал приносит архитектурно-археологическое исследование храмов, которое целенаправленно ведут специалисты по архитектуре, реставраторы, археологи (А. Г. Герцен, В. Л. Мыц, В. П. Кирилко, М. Г. Крамаровский и многие другие). В конце 80-х — первой пол. 90-х гг. опубликовано больше, чем за все послевоенные годы, вместе взятые.¹¹¹

Однако методы исследования и интерпретации византийских древностей археологами, казалось, устоявшиеся к третьей четверти нашего столетия, в последние десятилетия вызывают все большее неудовлетворение у историков Византии (аналогичные проблемы есть у археологии и за рубежом). Главными недостатками называют неодинаковую надежность данных, добытых в разные периоды исследований; далекое от полноты извлечение информации из культурного слоя; отставание полной обработки и публикации полевых материалов как от процесса раскопок, так и от интерпретации; подмену анализа — описанием; использование «сырых» фактов как простых иллюстраций к текстам; некритический подход к письменным источникам (и более — непрофессионализм в пользовании ими).¹¹² Однако эти недостатки свойственны отнюдь не только византийской археологии, но всему изучению древностей «исторического периода», то есть эпох, достаточно обеспеченных памятниками письменности. Историки христианских древностей многими из этих «болезней» переболели в XIX в., научившись создавать альтернативный, независимый от «письменной истории» вариант картины развития памятника. (Ср.: Беляев, 1994).

Кавказ