Что же позволяет исследованиям католиков-ученых считаться католическими? С точки зрения последнего документа – то обстоятельство, что их работа сознательно ставится в контекст живого церковного Предания. Современная герменевтика утверждает, что полностью объективное восприятие невозможно, и в данном случае осознанная субъективность вполне может быть церковной. Но этот официальный документ не ставит конкретных рамок, да их, вероятно, и не может быть на всякий случай жизни. И все же общий принцип понятен.
Документ папской комиссии предлагает рассматривать библейский текст на разных уровнях, например духовном, нравственном и историческом. Этот подход напоминает широко распространенное в Средние века представление о разных смыслах Библии, но возвращается к нему уже на новом, более глубоком и современном уровне. Сходное отношение, кстати, можно заметить и у современного православного автора, о. Теодора Стилианопулоса, чья книга недавно вышла и на русском под названием «Новый Завет: Православная перспектива. Писание, предание, герменевтика».
Словом, чем дальше шло дело, тем меньше было в католических официальных документах конкретных рекомендаций и списков. Зато тем больше конкретных достижений католической библеистики появлялось на практике: это и «Иеронимов комментарий» ко всем книгам Библии, и серия переводов на разные языки под общим наименованием «Иерусалимская Библия», и журнал «Библика», и папский институт библейских исследований в Ватикане, и многое другое. И что не определяется в официальных документах, уточняется на практике.
Разумеется, у православных с католиками немало различий в подходах к одним и тем же вопросам. Но так уж сложилось, что со времен Петра Могилы, если не ранее, русское богословие обычно брало за основу то, что было наработано католиками, вносило соответствующие коррективы и усваивало. В конце концов, и колокольный звон пришел на Русь из Европы, так что не зазорно будет перенять и обычай всерьез заниматься библейскими исследованиями.
А вот насчет поправок, которые придется вносить, одна идея есть. Не обязательно принимать три документа, да еще с интервалом в полвека – вечно католики пытаются всё задокументировать! Одни границы ставила первая энциклика,
Но подобные люди есть и в мире православном. Может быть, просто дать им свободу выбирать свой вариант и чтобы никто никому ничего не навязывал?
18. Умножение сложности
Итак, для многих искренне верующих христиан непринятие эволюции стало прямо-таки догматом веры. Они полагают, что можно верить либо в Бога, сотворившего мир, либо в теорию Дарвина, согласно которой он возник случайным образом. И от меня нередко требуют определиться с позицией: так ты веришь в эволюцию или нет?
С моей точки зрения, эта теория вообще не является предметом веры, но такого ответа обычно не хватает. Попробую объясниться подробнее, и начну издалека, ведь я не биолог, а филолог. Хотел бы обратить внимание на еще одну историю, которая очень по-разному описывается в Библии и в современных научных трудах: развитие языков.
Всем очевидно, что языки с течением времени меняются. Мы с трудном разбираем древнерусские летописи, а когда пытаемся читать Шекспира на языке оригинала, убеждаемся: Гамлет говорил не так, как сегодня говорят в Лондоне или Нью-Йорке. Было время, когда эти изменения описывали как «порчу» изначально чистого языка: дескать, итальянский, испанский, французский и другие романские языки – это испорченная простонародная латынь. Действительно, в основе этих языков лежат народные говоры, но теперь, когда на каждом из них создана великая литература, никто так не назовет язык Данте или Сервантеса.
Очевидно, что языки развиваются, что от одного предка могут происходить разные потомки, что они могут влиять друг на друга, изменяться до неузнаваемости и умирать. Но если это происходит сегодня, вероятно, так было и в те времена, от которых письменные источники до нас не дошли? Реконструкцией таких изменений занимается сравнительноисторическое языкознание. Оно подсказывает нам, например, что русские слова