Владимир Короткевич

ХРИСТОС ПРИЗЕМЛИЛСЯ В ГРОДНО

(Евангелие от Иуды)

Уладзімір Караткевіч

ХРЫСТОС ПРЫЗЯМЛІЎСЯ Ў ГАРОДНІ

(Евангелле ад Іуды)

1965–1966

СЛОВО ДВУХ СВИДЕТЕЛЕЙ

…И в начале царствования того Жигмонта Первого был некий… который из лёгкости какой умыслов или речей, с отчаяния, имя и внешность Христа Господа себе приписал и присвоил.

Хроника Белой Руси каноника жмойского Матвея Стрыковского.

Будучи на склоне дней, готовясь испить общую чашу человеческую – её же никто не минует, – зная, что за краем не встретимся снова, ибо веры мы разной, а возможно, и за краем лежит «может быть» или вообще «ничто», решили мы, один грамотный, а другой памятливый, рассказать вам, люди, о Юрасе Братчике, которого церковь назвала «лже-Христом».

Ложь и обман! Многих они так: били камнями, а потом канонизировали. Этого – навряд ли. Оболгали и забыли грамотные, оболгали богатые, оболгали книжники продажные имя его. И записали о нём только Матвей Стрыковский, да Квангин Алесь, летописец, да Варлаам Оршанский, да Зборовская писцовая книга, да Андроник, Логофил по прозвищу, из Буйничей Могилёвских.

Но первые два, книги свои спасая, ради страха иудейского, о Гродно будто и не помнят; ограбление чудотворной из Вильно в Частогов относят; злодейством все его делают, шуткой шалберской[1] всё показывают, историей плутовской. А остальные если и пишут о бунте и великой гродненской резне, то заведомо мало, пару строк, от одной красной буквы до другой: «Христос названый город взял и людей побил, но потом…». И, ещё слова два сказав, поминают потом, как корова у ратмана[2] на льду ногу сломала и что сено в этом году очень дорогое было. Потребно разве свиньям непотребным сено?!

Когда собираются причислять кого-либо к лику святых, вспоминают, сотворил ли он при жизни хотя бы два чуда. И «адвокат дьявола»[3] эти чудеса испытывает сомнением, пробует доказать, что были это не чудеса, а какие-то чары и гусли, блуд лотровский[4], и доказательств потребует, что дивы эти были.

У него, у Юрася Братчика, чудес было больше. И главное чудо: мёртвые встали, когда пришёл он.

И потому облудам этим, чернокнижникам, пришлось бы решать и отвергать вопрос о Втором пришествии Сына Божьего на землю, а это тяжелей, чем сколько-то дураков в святые записать.

Молчат они. Молчат и книгочеи. Кто знает – тот сказать не может или не хочет. Кто может сказать – тот не знает.

А мы можем. Мы знаем. Мы ходили с ним. И старые мы уже. Нечего нам, как коту вокруг горячего сала, ходить. И сало нам ни к чему, и хворостина не страшна. Да и раньше мы писали. Но только та рукопись исчезла, украли её.

И мы бы с «адвокатом дьявола» согласны были. Не было чудес. И были чудеса.

И не был он бог, а был человек. Но для нас, человеков, даже для тех, что знали его, был он – Бог.

И задумали мы оставить правду. Может, она дойдёт, когда начнут канонизировать не в святые, а в Люди. Так пусть будет правда.

Аминь!

Глава 1

ПАДЕНИЕ ОГНЕННОГО ЗМЕЯ

Разодралось пополам небо, и в огне явился Он. И был Он с виду человек, и весь в огне, и такой непохожий на нас, что мы в ужасе бежали.

Легенда Коричневых островов.

Будут большие землетрясения по местам, и глады, и моры, и ужасные явления, и великие знамения с неба.

Евангелие от Луки, 21:11.

…Год тот был страшный год. И дурному было ясно, что обещает он сатанинские великие беды. По всей земле белорусской творилось такое, чего ни раньше, ни потом не видали даже видавшие виды люди.

С самого начала года каждый вечер закаты были красные как кровь, а ветра на следующий день не было. И высокие облака по ночам светились серебром, и столбы огненные зимой гуляли в небе, словно в самоедских проклятых землях, а не у нас. Кто ходил с товарами в Любку[5], Бремен или Ригу, а оттуда морем на Стекольню[6], Христианию, ангельские земли и на юг от них, как это в обычае было, говорили: всадник на матери моря[7] скачет как шальной и пикой своей показывает вашим и нашим, туда и сюда, на запад, на юг и на восток, только не на Звёздный Кол[8], как надлежит.

Поразбивалось в тот год кораблей – Боже ты мой! Как никогда раньше.