Христос с тысячью лиц

Этого мы, разумеется, утверждать не можем. Но зато мы можем наверняка показать, что комплекс гностических идей, связанных с лицезрением Бога, преображением верующего в бога, и избавлением от плоти, и связанных с именем Иуды Фомы, начал развиваться среди верующих в Иисуса очень рано.

Наше главное доказательство тут – это не что иное, как «Евангелие от Иоанна».

А точнее, его знаменитая хрестоматийная сцена, в которой апостол по имени Фома отказывается верить в телесное воскресение Иисуса до того момента, когда он не сможет убедиться в этом опытным путем. Не поверю, – говорит Фома, – пока «не вложу перста моего в раны от гвоздей и не вложу руки моей в ребра Его» (Ин. 20:25). Как известно, в «Евангелии от Иоанна» Фома оказывается посрамлен. Он-таки вкладывает свои персты в раны и руку в ребра и становится «не неверующим, но верующим» (Ин. 20:27).

Нетрудно заметить, что апостол Фома, который не верит в физическое воскресение Иисуса, стал героем этой истории не случайно. Автор «Евангелия от Иоанна» в этой истории спорит именно с теологией «многоцветной одежды». Он утверждает, что воскресение Иисуса было физическим. Он был не призрак, не бесплотный дух, не носитель высших эонов. Он не сложил одежды плоти у своих ног. Он воистину, физически воскрес. Глупый Фома, который отрицал это воскресение, был не прав.

Но это значит, что теология, с которой спорит автор «Евангелия от Иоанна», написанного в конце I в. н. э., уже существует.

Но, конечно, самое главное, самое неотменимое и самое бросающееся в глаза доказательство раннего характера гностических идей связано – как мы уже упоминали – с самим именем Иуды Фомы. Апостол по имени Иуда называл себя духовным близнецом Иисуса и делал это, очевидно, еще при своей жизни.

Иначе говоря, с его точки зрения, Христос был надмирный дух, который надел на себя, как одежду, тело человека Иисуса, а вот теперь он надел тело человека Иуды, и тот стал Фомой.

Именно поэтому Фому и продолжателей его традиции совершенно не интересовала форма канонического Евангелия, содержащая в себе историю земной жизни человека Иисуса. С самого начала их интересовали лишь высказывания духа Христа, – вне зависимости от того, какой из Христов их высказал. Сама форма «Евангелия от Близнеца», так же как и само прозвище Близнец являются зримыми доказательствами чрезвычайно ранней гностической составляющей веры в Иисуса.

Реальная биография Иуды Фомы

Итак, на основании «Деяний Фомы» мы можем предположить довольно много о ритуалах и теологии почитавшей его общины. Но что мы можем сказать о реальном, живом, из плоти и крови, апостоле Иуде Близнеце, проповедовавшем и жившем в первой половине I века?

С одной стороны – вроде бы ничего. Мы можем быть уверены, что апостол Иуда Близнец никогда не строил дворец царю Гундафору, и если он и был пронзен четырьмя солдатскими копьями, то не из-за того, что отговорил супругу царя Миздая от телесной близости с мужем.

С другой стороны – немало.

Мы видим перед собой сурового, фанатичного аскета, который не ел мяса и не пил вина. Он запечатывал своих последователей дважды: один раз – водой и другой – священным елеем. Эта печать даровала им неуязвимость, которую там впечатляюще продемонстрировал сам апостол Фома, когда раскаленное железо не причинило его ногам никакого вреда. Он познал Христа и стал Христом. Его последователи называли его богом. Его лицо сияло при жизни, как лицо Моисея и Еноха.

Он проповедовал чрезвычайный аскетизм и, возможно, способность души освободиться от уз плоти. Для него, как и для Елеазара бен Яира, вождя сикариев, душа была «родственница Бога».

После беспорядков, произошедших прямо на ступенях Храма и кончившихся появлением Сенатусконсульта против «христиан», Иуда Фома бежал за границу империи, в земли, где жило огромное количество евреев. Он действительно проповедовал их царям. Эти земли говорили на арамейском языке, эти земли вслед за Иудеей были следующим объектом римской экспансии, и поддержка иудейских милленаристов была для правителей этих земель естественной стратегией выживания.

Многие жители этих земель были такие же семиты, как те, которые населяли Галилею и Идумею и которые были необыкновенно легко обращены в иудаизм. Эти семиты исповедовали религию, мало отличающуюся от домонотеистического яхвизма.

Нет ничего удивительного в том, что проповеди милленаристов в этих землях имели успех, и проще всего предположить, что лидером нацрайе Эдессы и был Иуда Фома, как это гласила местная эдесская традиция. «Нет никакого сомнения, что эта традиция имела свое первоначальное происхождение в реальной исторической миссионерской деятельности этих апостолов в тех регионах, в которых сохранились их имена»{150}.

Гибель апостола Иуды Фомы

Итак, у нас есть две легенды. Одна – это христианская легенда об обращении в 30-х годах в христианство Абгара, царя Эдессы. Другая – это иудейская легенда об обращении в иудаизм в то же время царя Адиабены Изата и его матери Елены.