Хризантема

Подруги со звоном сдвинули бокалы шампанского и выпили, думая об успешном окончании года. Праздничная гонка закончилась, бухгалтерия приведена в порядок, жалованье выплачено. Заказы доставлены клиентам, а счета разложены по конвертам, готовые к рассылке в первый рабочий день после новогодних каникул.

Сатико не лукавила: без Мисако она и в самом деле едва ли справилась бы. Зная, что все бумажные дела находятся в надежных руках, она могла лучше сосредоточиться на своей непосредственной работе и общении с клиентами, как правило, требовательными и капризными. Останься хоть один из них неудовлетворенным, об этом мигом стало бы известно, что пахло разорением.

Они сидели в одном из любимых французских ресторанов Сатико в стильном районе Роппонги. Донельзя довольная своими успехами, хозяйка ателье решила доставить удовольствие новой секретарше. Вручила в офисе пухлый конверт с жалованьем и пригласила «отпраздновать… на мой лад».

Официант с поклоном подал первое блюдо — грибное суфле. Сатико передала свои комплименты шеф-повару. Мисако попробовала суфле впервые в жизни и была в восторге.

— Восхитительно! — вздохнула она.

— Очень рада, что тебе нравится, — улыбнулась подруга. — Это специальный обед в твою честь, в знак моей благодарности.

Мисако взглянула на нее с обожанием.

— Что ты, Сатико, мне даже неудобно… Я тебя должна благодарить, а не ты. Что бы со мной стало без этой работы? Ты помогла мне забыть о… ну, ты понимаешь.

— Все образуется, Тиби-тян, не переживай. — Сатико отложила вилку и дотронулась до руки подруги.

— Я знаю, — кивнула Мисако. — Мне уже лучше.

Тут она несколько погрешила против истины, потому что время от времени ощущала затылком какие-то малоприятные вибрации. Когда официант принес второе блюдо, филе палтуса с лимоном и гарниром из картофеля, лука-порея и фасоли в масле, заставив Сатико замурлыкать от удовольствия, ощущение возобновилось. Мисако знала, что оно означало чей-то пристальный взгляд.

Внезапно к столику подошла яркая красотка с густо накрашенным лицом в кружевном испанском платье с мантильей. Густые черные волосы, зачесанные вверх, удерживались огромным серебряным гребнем. Однако едва незнакомка произнесла первые слова, Мисако поняла, что перед ней вовсе не женщина, а знаменитый трансвестит, исполнявший главным образом французский шансон. Его выступления без конца крутили по телевизору, и госпожа Имаи не пропускала ни единого.

Сатико, привстав, чмокнула артиста в щеку и пригласила к себе за столик.

— Разве только на минутку, — проворковал он со сладкой улыбкой, обмахиваясь кружевным веером. — На самом деле я хотела лишь поздороваться и поблагодарить за новое платье. Оно просто прелесть… — Веер продолжал мелькать, но густо подведенные глаза не отрываясь следили за Мисако.

Сатико представила их друг другу, последовали обычные вежливые слова и поклоны, потом разговор вдруг пошел по-французски. Мисако чувствовала себя немного неловко, но была невольно очарована изящными взмахами веера, движениями роскошных фальшивых ресниц и музыкальным потоком незнакомой экзотической речи. Наконец, рассмеявшись раскатистым грудным смехом, испанская красотка снова обменялась с Сатико поцелуями и поплыла, шурша кружевным подолом, к своему столику, где ее дожидался невзрачный мужчина хрупкого сложения, не забыв, однако, напоследок обернуться и, щелчком закрыв веер, взглянуть на Мисако с многозначительной улыбкой.

— Очень приятно было познакомиться, Мисако-сан… Уверена, мы еще увидимся.

Последние слова, брошенные через плечо, заставили Мисако передернуться.

— Один из лучших моих клиентов, — объяснила Сатико, возвращаясь к еде. — У меня вечно проблемы с его здоровенным кадыком, приходится то шарфом прикрывать, то как-нибудь еще… На этот раз — стоячий воротничок из черных кружев. Неплохо смотрится, правда? Бедняга… Ну как мечтать о женской красоте с таким голосищем и огромными ногами?

Мисако не поддержала смеха подруги.

— Почему он так на меня смотрел? — подозрительно спросила она. — О чем вы говорили по-французски?

— Он интересовался, не любовницы ли мы, — объяснила Сатико, прожевывая рыбу. Мисако ахнула, прикрыв рот рукой. — Я сказала, что ты моя секретарша, вот и все. — Подруга хихикнула. — Похоже, он не поверил.

Мисако, красная как свекла, молча смотрела в тарелку. Подружка, глянув на нее, рассмеялась еще громче.

— Да не будь ты такой серьезной, Тиби! Это же просто смешно.

Мисако, обернувшись, вонзила яростный взгляд в спину испанки.

Сатико продолжала хохотать:

— А он и вправду хорош. Красотка хоть куда… Скажешь, нет?

— Разве что в качестве манекена, — сердито буркнула Мисако.

Сатико подозвала официанта и послала артисту на столик бутылку шампанского. Расплатившись по счету, подруги встали и направились к выходу.

— Merci, Сатико-сан, merci! — донесся грудной голос. — Приятной вам ночи!

Последняя фраза сопровождалась взрывом смеха. Мисако снова почувствовала, что краснеет. Сатико обняла ее за талию и подтолкнула к двери, другой рукой прощально махнув певцу.