Хромой бес

— О, я ловчее, чем вы думаете, — возразила Марсела. — Я начну с упреков, что он хотел вас соблазнить. Он, конечно, станет оправдываться, я его выслушаю, и он выскажется. Словом, предоставьте мне, дочь моя, действовать, я буду охранять вашу честь, как свою собственную.

С наступлением темноты дуэнья вышла из дома. Бельфлор повстречался ей возле дома дона Луиса. Она передала ему свой разговор с Леонорой и не преминула похвалиться, как ловко вырвала она у своей воспитанницы признание в любви к нему. Граф был несказанно обрадован этим известием; он изъявил Марселе живейшую благодарность, а именно посулил вручить ей завтра же тысячу пистолей; теперь он был уверен в успехе своей затеи, ибо знал, что девушка, расположенная к поклоннику, уже наполовину побеждена. Затем граф и Марсела расстались, весьма довольные друг другом, и дуэнья вернулась домой.

Леонора, с беспокойством ожидавшая ее, спросила, какую новость она принесла.

— Самую приятную! — сказала дуэнья. — Я видела графа. Как я вам и говорила, преступных намерений у него нет; единственная его цель — жениться на вас; в этом он мне клялся всем, что есть самого святого. Я, конечно, сдалась не сразу. «Если таково ваше намерение, — сказала я ему, — отчего бы вам не обратиться прямо к дону Луису?» — «Ах, милая Марсела, — отвечал он мне, нисколько не смутясь этим вопросом, — разве вы бы меня одобрили, если бы я, не зная, как ко мне относится дочь, и следуя только влечению слепой страсти, пошел бы к отцу, чтобы получить Леонору против ее воли? Нет, ее покой мне дороже моих пламенных желаний, и я слишком честен, чтобы причинить ей горе». Пока он так говорил, — продолжала дуэнья, — я наблюдала за ним с величайшим вниманием и пустила в ход всю свою опытность, чтобы прочитать в его глазах, действительно ли он настолько влюблен, как говорит. Что сказать вам? По-моему, страсть его непритворна; я так этому обрадовалась, что с трудом сдержала свое чувство, но, убедившись в искренности графа, решила, что, для того чтобы удержать такого знатного вздыхателя, не мешает намекнуть и о ваших чувствах к нему. «Сеньор, — сказала я ему, — Леонора не питает к вам отвращения, я знаю, что она вас уважает, и, насколько могу судить, сердце ее не возмутится, если вы попросите ее руки». — «Великий боже! — воскликнул он вне себя от радости. — Что я слышу? Возможно ли, что прелестная Леонора столь благосклонна ко мне? Как я вам обязан, добрейшая Марсела, что вы положили конец томительной неизвестности! Я тем более рад этому известию, что это вы мне его сообщили, вы, которая так долго меня мучила, негодуя на мою любовь! Но довершите мое счастье, дражайшая Марсела, позвольте мне поговорить с божественной Леонорой; я хочу внушить ей доверие ко мне и поклясться ей перед вами, что буду принадлежать только ей».

— К этим словам, — продолжала гувернантка, — он добавил еще немало других, еще более трогательных. Наконец, дочь моя, он так настойчиво просил меня устроить тайное свидание, чтобы поговорить с вами, что я не могла отказать ему.

— Ах! Зачем вы ему это обещали! — воскликнула Леонора с некоторым волнением. — Целомудренная девушка — твердили вы мне постоянно — должна решительно избегать подобных разговоров — они крайне опасны.

— Не отрицаю, что говорила так, — возразила дуэнья, — это превосходное правило, но в данном случае вы можете им пренебречь, считая графа как бы своим мужем.

— Но он еще не муж мне, — возразила Леонора, — и я не должна с ним видеться, пока батюшка не примет его предложения!

В эту минуту Марсела раскаялась, что воспитала девушку так строго; твердость ее трудно было сломить. Но дуэнья хотела во что бы то ни стало добиться своего.

— Милая Леонора, меня радует, что вы так осторожны, — сказала она. — Это благодатные плоды моих трудов! Вы хорошо воспользовались моими наставлениями. Я в восторге от своей работы; но, дочь моя, вы идете дальше того, чему я учила вас, вы преувеличиваете мои наставления; мне кажется, что ваша добродетель уж чересчур сурова. Как я ни строга, я не одобряю излишней чопорности, которая одинаково восстает против порока и против невинности. Девушка не перестанет быть добродетельной, если поговорит со своим возлюбленным, когда она уверена в чистоте его намерений. Отвечать на его любовь так же позволительно, как и сочувствовать ей. Положитесь на меня, Леонора, я слишком опытна и слишком расположена к вам, чтобы допустить какой-нибудь ложный шаг с вашей стороны.

— А где же хотите вы устроить это свидание? — спросила Леонора.

— В вашей спальне, — отвечала дуэнья, — это самое безопасное место. Я приведу его сюда завтра ночью.

— Да что вы, дорогая, — возразила Леонора. — Чтоб я позволила мужчине…

— Да позволите, — перебила ее дуэнья, — это не такая уж необыкновенная вещь, как вы думаете. Это случается каждый день, и дай Бог, чтобы у всех девушек, которые принимают таких посетителей, были столь же хорошие намерения, как у вас. Да и чего вы боитесь? Ведь я буду при вас.

— А если батюшка нас застанет? — спросила Леонора.