Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции

«Белый террор» — термин условный, противоречивый, включающий в себя явления, происходящие под различными «вывесками» как собственно Белого движения, так и мелкобуржуазной демократии. Он включает террор белофиннов, белочехов, белополяков, немцев, так как их действия распространяются на значительные территории России. Под белым террором понимаются такие явления, как индивидуальный террор и контрреволюционные выступления, т. е. любые действия, направленные против советской власти на территории Советской республики, обладающие признаками террора. Такая постановка вопроса не совсем оправданно расширяет понятие белого террора. Однако в упрощенном варианте и при сопоставлении с красным террором, в их противоборстве, взаимопричинности, взаимовлиянии рассматривать белый террор как цельное явление представляется допустимым. Тем более допустимым, что и собственно красного террора также не существовало в том смысле, как он подается в публикациях времен Гражданской войны. Как белый террор (террор «белых правительств»), так и красный террор (террор центрального правительства) имеют четкие границы, пространственные и временные. Террор же белый и красный вообще — это более расплывчатые термины, выражающие скорее упрощенное сведение противоборствующих сторон к красным и белым, контрреволюции и революции.

Первые сведения о массовом белом терроре логично отнести к апрелю — июню 1918 г. Этот период можно охарактеризовать как начало «фронтального» этапа Гражданской войны и, следовательно, как новый виток взаимной ожесточенности. Прежде всего, следует отметить кровавое подавление коммунистической революции в Финляндии и освещение его в советской прессе. «Опыт» Финляндии интересен тем, что предшествовал российскому опыту террора и был одной из причин ожесточения гражданской войны в России с обеих сторон.

Если в Финляндии во время Гражданской войны военные и гражданские потери с обеих сторон составили 25 тыс. человек, то после подавления революции белофиннами было расстреляно около 8 тыс. человек и до 90 тыс. участников революции оказалось в тюрьмах[304]. Цифры большевистской печати, основанные на свидетельствах финских эмигрантов, были гораздо выше. Приводились данные о 20 тыс. расстрелянных красных финнах[305]

. Сообщения советских газет об этих событиях сопровождались многочисленными примерами белого террора на территории Финляндии. В Выборге после занятия города белыми расстреляно 600 человек (трупы были сложены в двух сараях в три яруса). После занятия Котки такая же участь постигла 500 человек, Гельсингфорса — 270 человек, Раумо — 500 человек и т. д.[306].

Расстрелы пленных нередко предварялись изощренными пытками. Описание подобных случаев занимало значительное место в публикациях о событиях в Финляндии, порой с нарочитой натуралистичностью. «Троим рабочим они разрубили головы топорами, у двоих вытащили мозги наружу, иных били поленьями по лицу, расплющивая носы и скулы, иным отрубали руки топором. Озверевшие белогвардейцы отрезали у своих жертв языки, потом отрезали уши и выкалывали глаза. Натешившись вдоволь над беззащитными рабочими, они отрубали под конец головы», — писала в апреле 1918 г. «Известия ВЦИК»[307]

.

Помимо многочисленных расстрелов сотни людей погибли от пыток и голода в концлагерях, образованных в Финляндии летом 1918 г. В концлагерях, по данным большевиков, расстреливали через одного, заключенным выкалывали глаза, подымали на штыки, шашками и топорами рассекали тела, применяли другие виды пыток[308]. Более многочисленными в концлагерях были жертвы голода. В Экенассе из 800 заключенных от голода умерло 400, в Куокино из 3 тыс. — 800, в Свеаборге умерших только в первые дни — 40, а впоследствии — каждый третий из 6 тыс. заключенных[309]

. В Таммерфорском лагере за период с 6 по 31 июня 1918 г. умерло от истощения, по официальным сведениям, 1347 человек[310]. Общее количество заключенных в концлагеря достигало, по данным заграничных общественных организаций, 70 тыс. человек (при населении Финляндии в 3 млн человек), — в данном случае реальные масштабы карательной политики были выше приводимых газетами.

Сообщения о новых жертвах белофинского террора публиковались советской периодической печатью почти каждый день начиная с апреля 1918 г. То обстоятельство, что эти события происходили в соседней стране, не снижало воздействия информации на читателей газет. По мере того как развивались события в Финляндии, читатели могли сравнивать их с положением в России и сделать определенные прогнозы на развитие ситуации уже в российских условиях; в частности, о будущем поведении победившей российской контрреволюции. Впоследствии эта жестокость контрреволюции при подавлении Финской революции указывалась как одна из причин введения красного террора в Советской России.

Ситуация в Финляндии стала с пугающим сходством для большевиков повторяться летом 1918 г. в России, по мере развития успехов контрреволюции в Поволжье и Сибири.