Хроника пикирующей России. 1992-1994

Как видим, либерализм имеет привлекательные стороны, и человек Запада ими наслаждается. Значит ли это, что так же будет счастлив русский, чуваш, якут? Архитекторы перестройки делают вид, что этой проблемы не существует, что либерализм основан на «общечеловеческих» ценностях. Но это ложь. Ценности либерализма возникли в результате распада традиционного общества, сокрушенного тремя слившимися воедино революциями: научной, религиозной и промышленной. Это и породило совершенно нового человека, проникнутого рациональным мышлением и индивидуализмом. Такой человек не упустит своего, его не обманешь на жизненном «рынке», он не будет зря рисковать. Но примените законы рынка, а не семьи, к человеку традиционного общества (каковым был и СССР) — и огромная часть населения будет моментально разорена. Иного и не может быть с людьми, приученными отдавать последнюю рубаху.

Вспомним, почему крестьяне требовали или общинного землевладения, или национализации земли. Они знали, что «свобода» (собственность на землю) быстро оставит их без надела. Потому-то общинное право запрещало закладывать землю и отдавать ее за долги (свободы пропить землю не было). А сегодня Ельцин обещает в Мюнхене расплачиваться землями за долги, сделанные Горбачевым и Гайдаром. Закон о всеобщем обязательном образовании, конечно, ущемлял свободу индивидуума — но зато все дети учились в школе. Новый, «демократический» закон поощряет «самостоятельное обучение детей в семье» и даже предусматривает выплату родителям средних затрат на школьника. Многие семьи при быстром обеднении соблазнятся «отступными», и мы увидим в России быстрый рост неграмотности.

Искусственное втискивание человека традиционного общества в структуры либерализма заведомо приводит к деградации самых основных сторон жизни. Это — банальная истина, известная из учебников. Ее скрыли из политического интереса, но как могла интеллигенция поверить рассуждениям с такими грубыми нарушениями элементарных правил логики! Ведь не позволяет же она таких вещей в своей профессиональной работе.

Вспоминая сегодня все то, что пришлось слышать и читать за последние семь лет у наших новых идеологов, я утверждаю, что они злонамеренно подорвали существовавшую в России культуру рассуждений, грубо нарушали интеллектуальные нормы политических дебатов и привели к тяжелой деградации общественной мысли. Главной жертвой этой культурной диверсии стала интеллигенция, которая вправе предъявить режиму счет. Но и сама она, будучи проводником интеллектуально бессовестных и ущербных силлогизмов в общество, несет перед ним свою долю вины.

И дело серьезнее, чем кажется. «Подумаешь, — скажет иной читатель — логика рассуждений. Важно хорошо делать свое дело!». А ведь логика — симптом. Это все равно что сказать: «Этот человек — прекрасный оператор АЭС. Что из того, что логика его расщеплена и он, видимо, помешался. Ему же не лекции читать». Но сегодня все мы — операторы социального реактора, и наши пальцы на кнопках. Мы обязаны сделать усилие и стряхнуть наваждение.

1992

Геннадий Бурбулис: «Мы строим Шартрский собор»

16 марта 1992 г. телевидение показало большую «доверительную» беседу с Геннадием Бурбулисом в домашней обстановке. Свободно жестикулируя, помогая себе богатой мимикой, Бурбулис ответил на самые «трудные» вопросы корреспондента. В доступной форме, а иногда даже и в форме притчи (чтобы было понятнее «совку»), идеолог нынешнего режима изложил представления о добре и зле, идеалы и конечные цели «демократов». И все важнейшие установки этой идеологии представляют собой столь необычное, беспрецедентное явление в истории политики (и даже культуры), столь много говорят о болезненном состоянии нашего общества, что обойти молчанием это выступление нельзя.

Устами Бурбулиса режим торжественно заверяет советских людей: «Я пришел дать вам Свободу!». Это понятие в разговоре приобретает ключевое значение (тут кстати вспоминается, что Бурбулис — философ и в свободе разбирается досконально). И когда корреспондент «подбрасывает», что, мол, какая же это свобода, когда есть нечего, цены вздули и производство падает, философ-демократ дает такое толкование свободы, которое надо отчеканить на фасаде «Белого дома». Страна, говорит, больна, а мы поставили диагноз и начали смертельно опасное лечение вопреки воле больного. Итак, мы опять в антиутопии, теперь «демократической». Свобода — это рабство! Да был ли на свете тоталитарный режим, который действовал бы не «во благо народа», просто не понимающего своего счастья? Когда над страной проделывают смертельно опасные (а по сути, смертельные) операции не только не спросив согласия, но сознательно против ее воли — это свобода или тоталитаризм? По Бурбулису — свобода, ради которой не жаль и погибнуть. А для меня, одного из тех, кого режут на «операционном столе» — антинациональный тоталитаризм.