Хроника Рая

\\ Из черновиков Прокофьева \\

Он уже дважды входил в туннель, тот самый. Все, в общем-то, было так, как об этом читал. Дважды его возвращали обратно. Еще несколько лет назад доктора были б просто бессильны. Вот и ругай прогресс после этого. Дважды в течение недели – одной недели. То есть самое время подвести баланс, попробовать попрощаться, – не-в-этом-суть. Даже лучшее, светлое, главное, что, быть может, не отменяется собственным бесследным – все это так,

не говоря о судьбе, биографии. Смыслы? Видимо, истинны, но ограничены.

Только сознанье бытия. Впервые. На самом-то деле впервые, что бы за все эти годы он бы ни говорил, что бы ни городил. Что бы значили абсурд, вся великая «правильность» (Мироздания). Покой. Примирение (пусть и неясно, с чем). Прощение. Пу-сто-та?!

Они и не значат.

А он не дотянулся конечно, пусть попытки и были, в смысле, очень старался… Уже не прикрыться жизнью. Но спрятаться можно в страдание. Но и это слова – элементарной боли не держишь вот без наркотика. Те, кого он любил, пытался, перед кем виноват. А он вот уже свободен от… не искупив, не избыв, а так… Очень бездарен. Но оказался способен все-таки… на умирание}

Какая приятная неожиданность… м-м… да. Слезы? Так лучше. Надо, видимо, надо поплакать. Как все-таки жаль…

Прокофьев зашел поужинать, было одно местечко. Он частенько ходил сюда, чтобы не возиться с кастрюльками дома, а там как раз Макс с этой Оливией. Настроение было не то, чтоб общаться, но они помахали ему. Лоттер как-то смутился: «Мы только по чашке кофе», будто, будь полный ужин, это служило бы неоспоримым доказательством «прелюбодеяния». Только что не сказал: «Я с ней впервые в кафе». Как у них получается тяжеловесно, все-таки. Оливия тут же все сгладила милою болтовней. (В девушке что-то все-таки есть). Заказали бутылку вина, и ужин получился, как ни странно, достаточно милым.