Хроника смертельного лета

– А я вот не вижу большой разницы, – пробормотал Мигель себе под нос, но его все услышали. – Ударил… избил… убил…

У Орлова от гнева перехватило дыхание. Да что они себе, черт возьми, позволяют?

– А ничего, что у меня есть алиби? – прорычал он. – Я всю ночь провел с Катрин.

– Ты хочешь сказать, вы не спали?.. – язвительно спросил его Мигель. – Любовью, поди, занимались? Результаты вашей любви посчастливилось наблюдать… Герой-любовник, чтоб тебя…

– Пусть он заткнется, – Орлов перевел на Антона мутные от ярости глаза, – а то я его точно прикончу.

– Хватит вам, – вяло махнул тот рукой. – А где, скажите мне, Катрин?

– Осталась на кухне, – оглянулся по сторонам Мигель. – Потрясающе – даже не вышла…

– Она какая-то странная, как будто не в себе, – произнесла встревоженная Анна, – сидит и плачет.

– Плачет она, – раздраженно проговорил Орлов, – вчера она не плакала… Вчера она веселилась.

– А если это она убила? – произнес Мигель, не особо заботясь о реакции, которая последует за его провокационным вопросом.

– Ты! – Орлов схватил его за воротник рубашки. – Думай, что говоришь!

– Но у нее-то мотив классический – ревность, – Мигель резким движением высвободился. – А женщина она, как бы это помягче выразиться – нервная, легковозбудимая…

– Bullshit[14]! – заносчиво возразил Орлов. – Не до того ей было, после… э-э, после… – тут он запнулся и покраснел – в первый раз за все утро.

– Заглохни, – Булгаков даже не пытался скрыть омерзения, – чтоб я тебя больше не слышал.

– А Олег? – вдруг произнесла Анна. – Он ведь провел с Полиной ночь. Как же я сразу не подумала? – тут она схватилась за голову – Боже, о чем я? Олег? Только не он!

– Нет. Это точно не Рыков.

– Почему ты так уверен, Серж? – язвительно поинтересовался Орлов. – Как меня подозревать в убийстве, так пжалста, ни у кого мозги не дрогнули, а как дело доходит до Рыкова – так это точно не он. А спал с ней, между прочим, он, а не я. Я тут главный l’enfant terrible[15]?

– Я ж тебе сказал – заглохни! – сухо приказал Сергей, но продолжил: – Характер rigor mortis говорит о том…

– Кто такой этот rigor mortis? – осведомился Орлов не без яда в голосе.

– Трупное окоченение, – с досадой пояснил Булгаков. – Характер rigor mortis говорит о том, что смерть наступила не более четырех часов назад, а Рыков, – он повернулся к Анне. – Ты говорила, он ушел в шесть?

– Да, в шесть, – подтвердила она. – Я на часы посмотрела. Точно в шесть.

– Из чего мы делаем вывод – наш длинноволосый гений ушел довольный не потому, что прирезал ее, а потому, что получил хороший секс, – констатировал Мигель. – Так кто скажет Катрин?

– Я, – Анна отстранила пытавшегося возразить Орлова. – А ты здесь стой. Так сказать, под бдительным оком.

– Ты поделикатней там, – крикнул ей вслед Булгаков. – А то еще грохнется в обморок.

Катрин сидела там же, где они ее оставили, склонившись над чашкой, безучастная ко всему, застывшими пальцами мяла кусочек свежего хлеба, кроша его на стол.

– Катрин, – Анна потрясла подругу за плечо. – Катрин, очнись…

Та, сняв очки, подняла голову. Увидев ее разбитое лицо, Анна ахнула: – Боже мой!

– Хороша, не так ли? – произнесла Катрин. – Что ты хотела сказать?

– У нас несчастье.

– Что еще случилось? – голос Катрин звучал равнодушно.

– Катрин, приди в себя! Приди в себя и послушай меня внимательно!

– Что случилось? – повторила Катрин тем же тоном.

– Мы только что нашли Полину мертвой… зарезанной… в гостиной, – почти шепотом произнесла Анна.

– Как? – достаточно холодно переспросила Катрин, – Ты шутишь?

– Какие шутки! – возмутилась Анна, – По-твоему, можно шутить подобными вещами?

Катрин мгновение подумала, а потом все так же безучастно добавила:

– Это Орлов? – Но ее последние слова были услышаны не только Анной. А также и Мигелем, появившимся на пороге кухни.