Хроника смертельной осени

– Умоляю вас… Это не мой каприз. Я забочусь только об Анне, ее благополучии и покое!

– Ну хорошо… – нетерпеливо разрешила Жики. – Говорите!

– Если ей будет нужна помощь… – Он запнулся, но потом продолжил: – Дайте мне знать… Или убедите ее обратиться ко мне… Сама она не решится, я знаю…

Жики раздраженно передернула плечами. Почему бы не пообещать? Такое обещание ее ни к чему не обязывает – в любом случае, все будет зависеть от обстоятельств.

– Хорошо, молодой человек, – сухо кивнула она. – Если ваша помощь понадобится, вы узнаете об этом. А теперь уходите!

Мигель сделал еще один шаг назад, и Жики захлопнула за ним дверь. Перевела дыхание. Она прошла в гостиную, где перед телевизором сидела Анна и равнодушно смотрела новости. Жики взглянула на экран и прислушалась.

«Злодейское нападение на полицейского произошло в двенадцатом округе, в районе Лионского вокзала[8]. Во время патрулирования прилегающих к вокзалу кварталов один из полицейских патруля – Жан-Пьер Пикар – исчез из поля зрения коллег. Спустя некоторое время его нашли за мусорными баками, живого, но жестоко изувеченного. Преступники, личности которых установить не удалось, отрубили ему кисти рук. Цинизм преступления в том, что они наложили полицейскому повязку, перетянув жгутами культи, дабы он не истек кровью…»

Жики не стала слушать дальше и выключила звук. В полной тишине на экране суетились полицейские и медики – в l’ambulance médicalisée[9]

грузили носилки с искалеченным телом.

– Создатель, что за дрянь ты смотришь…

– Кто приходил? – спросила Анна.

– Ton amoureux[10], – ответила Жики, внимательно следя за ее реакцией. Анна помолчала.

– Антон? – наконец прошептала она, не глядя на диву.

Жики удивилась:

– Антон? Дорогая, прости, я неправильно выразилась. Приходил испанец.

Анна вздохнула.

– Мигель?.. Никого не хочу видеть, – и она вновь уставилась в экран телевизора.

– Я так ему и сказала, – кивнула Жики, и больше они к этому разговору не возвращались.

Но однажды, незадолго до Рождества, ближе к вечеру, когда горничная зажгла в гостиной старинную шестнадцатирожковую люстру, в дверь позвонили.

– К тебе гость, дитя мое, – Жики загадочно улыбалась. Анна читала книгу – что-то из Диккенса – приятное и неторопливое. Какая все же нелепость – читать Диккенса по-французски…

– Жики, я же говорила… – голос Анны звучал устало, но она оторвалась от страницы. – Никого – без исключения.

– Я думаю, для меня ты сделаешь исключение, – Жики бесцеремонно оторвали от пола и переставили – как предмет мебели. Но, поразительно, дива не возмутилась, а только захихикала.

– У вас железная хватка, юноша. Вы танго не танцуете?

– Увы! – он, наконец, приблизился, и Анна узнала его.

– Митя! – ахнула она. – Боже мой, Митя!

Митя – Дмитрий Крестовский, всемирно известный оперный баритон, по общему признанию – лучший в возрастной категории, а по мнению многих – просто лучший. В свои сорок лет он обладал редкой для оперной сцены харизмой. Грубоватые черты его лица были завораживающе брутальны, а улыбка, внезапная и ослепительная, украшала афиши лучших оперных театров. Счастливо женатый на французской то ли графине, то ли маркизе, он воспитывал четверых детей и слыл образцовым семьянином, к величайшему горю его многочисленных поклонниц.

– Митя! – Анна протянула ему тонкую руку, и он поцеловал ее. Прежде он успел приложиться к ручке Жики, и та покраснела, как девочка. – Митя… Как ты меня нашел?

– Приложил усилия, – уклончиво сообщил он. – Ты словно спряталась от всего света.

– Так и есть, – грустно кивнула Анна и натянула повыше плед, чтобы скрыть от него страшный шрам на шее. От Крестовского не ускользнуло ее движение.

– Весьма, надо заметить, успешно, – подошел он поближе. – Но о тебе много говорят в наших кругах.

– Много говорят? – сникла Анна. – И что же говорят обо мне… в наших кругах?

– Разное, – Крестовский оглянулся вокруг, куда бы ему присесть. Анна указала на стул, стоявший у стены. Недолго думая, он переставил его на середину комнаты – поближе к Анне. И сел, вольно положив ногу на ногу. Жики приказала горничной принести кофе, а потом спросила:

– У вас, юноша, визит конфиденциальный? Или я могу остаться?

– Никаких тайн… – Дмитрий отрицательно помахал рукой. – Я здесь вроде как чрезвычайный и полномочный посол…

Анна ждала с нескрываемым интересом. Жики уже давно не видела такого живого выражения на ее лице. Она порадовалась, что какое-то шестое чувство не позволило ей отправить восвояси этого обаятельного мсье.

– Считай, твои верительные грамоты приняты, – благосклонно кивнула Анна.

– Хм… Не Королева, а королева, – пробормотал Дмитрий.

Анна снова помрачнела.

– Увы, от королевы мало что осталось.

– Нет, не мало, – покачал головой Крестовский. – Ты все такая же – потрясающе красивая. Только твои глаза…

– Какие?.. – спросила она, опуская взгляд.

– Страдающие, – ответил он серьезно, а потом, выдержав паузу, спросил: – Что ты собираешься делать дальше?