Хроника смертельной осени

Катрин кивнула, улыбаясь, и, пожав ему на прощание руку, скрылась за дверью отеля. Она поднялась к себе в номер и, не раздеваясь, стала разбирать немногочисленные вещи, вешать на плечики одежду, раскладывать по ящикам белье, расставлять в ванной всякие мелочи: зубную щетку, крем для лица и косметику. Она двигалась по номеру, как тень, и только спустя полчаса, мельком глянув на себя в зеркало, увидела, что она все еще в своем новом вечернем платье, и тиара все так же сияет на ее голове.

Она вспомнила о фото, которое послала мужу, о телефоне, который по настоянию Анны выключила почти четыре часа назад. Она схватила со стола минодьер, достала телефон и включила его: пара звонков от Анны, полная тревоги смска от нее же и сообщение от мужа. «Моя красавица жена, хочу тебя прямо сейчас». Вот так. И никакого банального «Целую».

Утром ей позвонила Анна.

– Привет! – бодро начала она. – Я тебе обзвонилась вчера. Как ты себя чувствуешь?

Катрин так же бодро ей ответила:

– Со мной все хорошо…

– Смотрю, наш агент совершенно тобой сражен? Так я и знала! Я думаю, он тебе тоже понравился, скажешь, нет?

Так, наверно, ощущает себя магазинный воришка с дорогими часами в кармане, пойманный бдительным охранником.

– Ань! Ты о чем, вообще, говоришь? Мне, кроме Сержа, не нужен никто…

– Конечно, не нужен. Но надо себя держать в тонусе. И может, объяснишь мне наконец, что вчера с тобой такое произошло?

– Не по телефону. Вы уже получили приглашение?

– На пикник? – уточнила Анна. – Разумеется. Первый, кого я сегодня услышала – твой спецагент со своим приглашением.

– Да почему это – мой? – возмутилась Катрин. – Вовсе он не мой. Скорее твой. Так вы поедете?

– Мы приняли приглашение, если ты об этом. Но я еще позвала Митю Крестовского, не возражаешь? А то мы вчера его, грубо говоря, продинамили с ужином.

– Из-за меня? – уныло спросила Катрин.

– Конечно, – в голосе Анны звучала ирония. – Из-за кого же! Столик в Ритце пропал – обидно. Ну ничего, сегодня под елками посидим. Или что там у них в Булонском лесу растет.

– Уж точно – не елки, – улыбнулась Катрин. – Откуда там взяться елкам…

Елок в Булонском лесу действительно не оказалось. Зато в огромном количестве присутствовали вековые дубы и немного сосен. В тени одного из дубов и расположилась небольшая компания. Специально для Жики Крестовский привез удобный шезлонг, остальные расположились на плотном шотландском пледе, разостланном на стылой земле. День выдался солнечный, хотя и прохладный. На ярко-синем парижском небе не было ни облачка. Пока мужчины открывали бутылки с вином, Жики раскладывала привезенную еду. Катрин укачало в машине, и обеих молодых женщин отправили проветриться. Они отошли всего на несколько шагов и прислонились к одному из деревьев.

– Ну, рассказывай, – Анну распирало от любопытства. – Про вчера?

– А что вчера? – Катрин невинно похлопала ресницами. – Он всего лишь меня проводил. Не приставал, не лез целоваться.

– Не лез, говоришь? – Анна хихикнула. – Какое, однако, воспитание! Но я не о том. Почему тебе стало плохо? Ты что, все-таки беременна?

Катрин покачала головой:

– Вроде нет… Это музыка. Плач Дидоны.

– Не подозревала, что ты так чувствительна к музыке, Катрин, – Анна пристально смотрела на нее. – Никогда за тобой не замечала.

Катрин подняла голову. Глаза ее начали наливаться гнетущей черной тоской. Несколько мгновений она молчала, словно не решаясь заговорить о том, что так ее снедало.

– Под какую музыку он мучил тебя? – спросила она тихо.

– Что?.. Что ты говоришь, Катрин?

– Меня он насиловал под Плач Дидоны. А тебя?

Анна оглянулась в сторону их компании. Оттуда доносились веселые голоса и смех. Что и говорить, Жики любила общество красивых, умных мужчин и знала толк в хорошем вине. Старая тангера веселилась от души.

– «Норма», – наконец ответила Анна. – Недавно села в такси, по радио звучала Casta Diva[45]. Меня вырвало под Марию Каллас. Так было неловко перед таксистом.

– Тогда ты поймешь. Вчера, в Опере, мне почудилось, что Рыков совсем рядом. Я знаю, звучит дико, но я физически ощутила его присутствие. Мне стало так страшно…

– Ну конечно, – Анна гладила ее по плечу. – Конечно же, тебе стало страшно…

– Аня, я не понимаю, что со мной происходит… – По лицу Катрин лились слезы, и она никак не могла их остановить. Анна обняла ее – еще немного, и она сама разрыдается. Надо кончать с этим.

– Хватит, – Анна протянула подруге носовой платочек. – Успокойся. Зачем тебе ненужные вопросы? Джош о чем-нибудь спрашивал тебя вчера?

Катрин сделала отрицательный жест: – Нет.

И без его вопросов она прорыдала полночи и забылась тяжелым кошмарным сном только в пятом часу. Ей остро не хватало Сергея, его сильных рук, прижимавших ее к себе, когда по ночам обступали страшные воспоминания, и она просыпалась с криком, в холодном поту.

– Давай вернемся, – шепнула Анна. – На нас смотрят. Джош смотрит.