Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1

Красивый бородатый мужчина выступил из-за серых камней, взял старика под локоть и повел к костру.

– У нас нынче гости! – провозгласил он.

Впереди зашевелились, однако ночь была безлунна, а пламя пряталось в глубокой костровой яме, так что нищему мало что было видно.

– Для чего вы так прячете свой костер? – с любопытством спросил он.

Хозяин вздохнул.

– Далеко не все нас любят. Безопаснее не попадаться на глаза. И к тому же костер у нас нынче ночью не так велик.

– Отчего же? – полюбопытствовал нищий. – Деревьев вокруг немало, дров добыть нетрудно.

– Да мы уж пробовали набрать хворосту, – объяснил бородатый. – Однако нас обозвали ворьем и осыпали стрелами.

Он пожал плечами.

– Ничего, сегодня обойдемся, а завтра видно будет.

Он покачал головой.

– Однако же я слишком много болтаю! Пить хочешь, отец?

– Водички бы не помешало, коли найдется.

– Брось, у нас и вино найдется!

Нищий давно уже не пробовал вина, и от одной мысли о вине у него потекли слюнки. Однако же он знал, что пить вино на пустой желудок, когда ты весь день провел на ногах, не годится, и потому ответил:

– Вы очень добры, благослови вас боги. Однако же с меня довольно будет и воды.

Человек, что держал его под руку, улыбнулся.

– Что ж, тогда ты получишь и воды, и вина, чего захочешь.

И, сказавши так, подвел нищего к бочонку с водой.

Старый бродяга наклонился и зачерпнул ковш воды. Когда он пригубил воду, она оказалась прохладной и свежей, однако он ненароком заметил, что бочонок почти пуст.

Однако, невзирая на это, хозяин сказал ему:

– Зачерпни еще воды, смой пыль с рук и лица. Сразу видно, что ты немало времени провел в дороге.

И нищий зачерпнул второй ковш, омыл лицо и руки, и ему сразу полегчало.

Потом хозяин вновь взял его под руку и повел к костру.

– Как тебя звать-то, отец?

Нищий вновь изумился. Уже немало лет никто не интересовался его именем. Прошло столько времени, что он не сразу его и вспомнил.

– Сцеоп, – ответил он наконец. – Меня зовут Сцеоп, а тебя?

– А меня – Террис, – ответил хозяин, усаживая старика поближе к костру. – А это Силла, моя жена, и Уинт, наш сын. А это Шари и Бентум, Лил, Питер и Фент.

Потом Террис поднес Сцеопу вина. Силла налила ему большую миску картофельной похлебки, отрезала ломоть теплого хлеба и половинку золотой летней тыквы с положенным внутрь куском сладкого масла. Самая простая еда, и не так много ее было, но для Сцеопа это был настоящий пир. А пока он ел, юный Уинт все подливал ему вина. Он улыбнулся ему, сел у его колен и назвал его дедушкой.

Это было уж слишком для старого бродяги, и он беззвучно заплакал. Возможно, дело в том, что он был стар, а день выдался нелегкий. Возможно, он не привык к людской доброте. Возможно, он размяк от вина. Но, как бы то ни было, слезы покатились по его щекам и затерялись в густой белой бороде.

Террис увидел это и поспешно спросил:

– Что случилось, отец?

– Глупый я старик! – сказал Сцеоп, скорее самому себе, чем остальным. – Вы обошлись со мною куда добрей, чем кто бы то ни было за последние несколько лет, и мне горько, что я не могу вам отплатить.

Террис улыбнулся и погладил старика по спине.

– А ты и впрямь хочешь отплатить?

– Да мне же нечем! Нечего мне вам дать.

Террис улыбнулся еще шире.

– Сцеоп! Мы же эдема руэ. И больше всего ценим то, что есть у каждого.

Сцеоп увидел, как сидящие у костра один за другим воззрились на него в ожидании. И Террис сказал:

– Ты можешь рассказать нам свою историю!

И Сцеоп, не зная, что делать, принялся рассказывать. Он рассказал, как пришел в Фаэриниэль. Как ходил от костра к костру, надеясь на щедрость путников. Поначалу он запинался и голос у него срывался, ибо он долго пробыл один и отвык разговаривать. Однако вскоре его голос окреп, слова потекли смелее, и, пока пламя, мерцая, отражалось в его ярко-голубых глазах, руки его выразительно жестикулировали, поддерживая надтреснутый старческий голос. И даже эдема руэ, что знают все истории на свете, невольно внимали и дивились.

Когда история закончилась, труппа зашевелилась, словно приходя в себя после глубокого сна. Поначалу они лишь переглядывались, потом посмотрели на Сцеопа.

Террис знал, о чем они думают.

– Сцеоп, – осторожно спросил он, – а куда ты направлялся нынче ночью, когда я остановил тебя?

– Я шел в Тинуэ, – ответил Сцеоп, несколько смущенный тем, как увлекла его собственная история. Лицо старика раскраснелось, щеки горели, и он чувствовал себя глупо.

– А мы в Беленэ едем, – сказал Террис. – Не согласишься ли ты отправиться с нами?

На миг взгляд Сцеопа озарился надеждой, но тут же погас.

– Я буду всего лишь бесполезным грузом. Нет, даже у нищего есть своя гордость!

Террис расхохотался.

– Кому ты говоришь о гордости, эдема руэ? Мы ведь не из жалости тебя зовем. Мы зовем тебя потому, что ты один из нас, и нам хочется, чтобы в грядущие годы ты поведал нам еще дюжину дюжин историй!

Нищий покачал головой:

– Да нет, я не вашей крови. Не из ваших я.

– А как это влияет на цены на масло? – возразил Террис. – Мы, руэ, сами решаем, кто из наших, а кто нет. Ты – точно из нашей семьи. Оглядись и увидишь, лгу я или нет.