Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

— А ты, мой дорогой Лукулл, собираешься сразу по прибытии под Капую устраивать облавы на беглых рабов? Думаешь, они начнут разбегаться при одном твоем появлении? Ты поступишь мудрее, если не станешь обольщаться на этот счет. То, что в сенате называют «поимкой беглых рабов», может оказаться маленькой, а то и вовсе нешуточной войной, но даже в этом случае наша римская гордость не позволит ее считать более чем беспорядками. Отнесись к этому делу серьезнее. Во главе мятежа стоит римский всадник. Это, конечно, опустившийся негодяй, но все же он римлянин и наверняка знаком с военным делом, что намного осложнит твою задачу. Поэтому я советую тебе действовать не торопясь и помнить, что в этом году ты единственный из нашей партии занимаешь высокую государственную должность. Популяры только и ждут какой-нибудь оплошки с твоей стороны, чтобы снова поднять шум в народе, настраивая его против лучшего сословия.

— Я очень дорожу твоим мнением, Метелл, — почти с подобострастием сказал Лукулл. — Что бы ты мне посоветовал?

— Могу порекомендовать тебе одного из своих бывших соратников. Это военный трибун Гней Клептий, хороший командир, известный своей храбростью. Сейчас он под начальством Суллы, но если ты не против, я завтра же поговорю с Суллой и надеюсь, он не откажет нам отпустить Клептия на месяц-другой… думаю, этого времени хватит для того, чтобы ты навел порядок в Кампании. Что ты на это скажешь? Поговорить мне с Суллой?

— Я буду тебе очень признателен.

— Как только назначишь легата, — продолжал Метелл, — немедленно отправь его в Самний для набора солдат. Тебе нужно в полной мере использовать свое право производить воинские наборы среди союзников. Даже если они не понадобятся тебе в Кампании, ты приведешь их в Рим. Армия нуждается в пополнении. Этим ты заслужишь похвалы граждан и сената. И вот еще что…

Метелл сделал паузу, словно для того, чтобы собраться с мыслями, и снова заговорил:

— На твоем месте, Лукулл, я не стал бы пренебрегать мудростью старого полководца из Спарты, как-то сказавшего: «Там, где львиная шкура коротка, незазорно подшить лисью».

— Что ты имеешь в виду? — быстро спросил Лукулл.

Но в этот момент Метелл, видимо, вспомнил о чем-то не очень приятном и лицо его омрачилось.

Он некоторое время молчал, потом печально улыбнулся.

— Так, пришла на память одна моя большая неудача, — вздохнул он. — В Нумидии был со мной мой отпущенник, преданный и мужественный человек, родом из Ахайи. Я поручил ему важное дело, послав под видом раба-перебежчика к Югурте с заданием войти в доверие к ближайшему советнику царя Бомилькару и попытаться склонить его на нашу сторону. Отпущенник блестяще справился с моим поручением. Бомилькар вступил со мной в переговоры. Все складывалось как нельзя лучше. Бомилькару удалось привлечь к заговору многих из знатных нумидийцев. Оставалось сделать совсем немногое. Но изменчивой Фортуне угодно было расстроить все мои планы на быстрое завершение войны. Нелепая случайность помогла Югурте раскрыть заговор. А ведь я был так близок к победе!..

Лукулл слушал Метелла с сочувствием: он прекрасно понимал, что его именитый друг до конца дней не сможет забыть о победных нумидийских лаврах, которые по праву должны были принадлежать ему, но достались его злейшему врагу.

— Я не случайно заговорил о своем вольноотпущеннике, — продолжал Метелл, переходя на деловой тон. — Ему удалось избежать всех грозивших ему опасностей после раскрытия Югуртой заговора и казни Бомилькара. Он благополучно вернулся ко мне, и хотя меня постигло разочарование, все же я щедро наградил его. Он теперь живет в Фиденах[390], но я сегодня же пошлю за ним и ты получишь его в полное свое распоряжение. Его зовут Деметрий…

Лукулл слегка вздрогнул, услышав это имя, вспомнив разговор с гладиаторским ланистой Аврелием, от которого он узнал о причастности Деметрия к найму гладиаторов с целью убийства квестория Лелия Транквилла.

— Но в каком качестве он мог бы быть мне полезен? — спросил он.

— Я уже подумал об этом, Лукулл. Еще до того, как ты выступишь из Рима, Деметрий отправится к мятежникам под видом беглого раба. Уверяю тебя, у этого грека столь изобретательный ум, что он сам найдет себе полезное применение. Я снабжу его письмом к префекту Капуи Цельзию Гельвиновану, чтобы он оказал ему всяческое содействие. Я думаю, что в любом случае хороший соглядатай в стане противника тебе не помешает.

— У тебя удивительная способность, Метелл, побуждать людей к действию, — прощаясь с шурином и благодарно пожимая ему руку, сказал Лукулл. — После разговора с тобой я горю нетерпением поскорее уйти с головой в хлопоты с приготовлениями к походу.

— Да, Лукулл, вся заслуга доблести состоит в деятельности… Желаю тебе успеха!

Советы опытного Метелла действительно придали Лукуллу больше уверенности, и он быстро, по-военному, принялся за порученное ему дело.

На следующий день ему удалось сделать многое.