Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

— Никого не было поблизости, пока я шла сюда от дороги. Похоже, они прекратили облавы. Наши побиты без счета. Ты и я — одни из немногих, кому удалось спастись, если можно назвать это спасением. Вот ты… Что ты думаешь делать? В таком виде? Весь израненный? У здешних обывателей ты не найдешь ни жалости, ни сочувствия. Поэтому я предлагаю тебе… давай договоримся с тобой, что ты меня подождешь на этом самом месте. Я надеюсь добраться до виллы, которая недалеко отсюда. Там остались моя одежда и повозка с лошадью. Если хочешь, дождись меня здесь и вместе мы как-нибудь выберемся отсюда…

Африканец сидел на земле, свесив голову на грудь, и, казалось, не слушал девушку, охваченный какими-то своими мыслями.

— Лучше бы мне было умереть в сражении, — немного погодя отрешенно произнес он, — нанести последний удар ненавистному врагу, а не постыдно бежать…

— Не падай духом, — прервала его Ювентина. — Жди меня здесь, но если до полуночи меня не будет, спасайся, как сумеешь…

Сказав это, Ювентина запомнила место по огромному ветвистому дубу, росшему ближе к проселочной дороге, и поспешила дальше.

Примерно через полчаса, когда настала ночь и на небе засияли звезды, путь ей преградил знакомый залитый водой луг.

Еще около четверти часа она брела по согретой за день теплой воде.

Выйдя на сухое место, она по тропинке поднялась к воротам виллы.

Почуяв ее, залаяли собаки.

Ворота были заперты.

Собаки продолжали заливаться дружным лаем.

— Кто там? — спросил настороженный голос за воротами.

Ювентина узнала голос Анаксимеда, молодого и веселого эпирейца.

— Ах, это ты, Анаксимед?.. Открой мне! Это я, Ювентина…

— Клянусь всеми богами Олимпа! — воскликнул Анаксимед. — Неужели это ты, госпожа?.. А ну, молчать, собаки!.. Вот так неожиданность! Мы же считали тебя погибшей…

Говоря это, Анаксимед быстро отодвигал засовы и, открыв ворота, впустил девушку во двор виллы.

— Как себя чувствует госпожа? — первым делом спросила Ювентина.

— Она еще утром отбыла в Капую. Что ей было здесь делать? Весь двор был завален трупами…

— А солдаты?

— Убрались еще раньше… Эти мошенники напоследок обшарили всю усадьбу и побывали в твоей комнате, перевернув там все вверх дном. К сожалению, они нашли твой пояс с деньгами и едва не подрались во время их дележки…

Анаксимед хотел еще что-то сказать, но в это время появился Гиппий и с ним двое рабов с пылающими факелами в руках.

— Ювентина! — увидев ее, радостно воскликнул управитель. — Хвала Юпитеру Тифатскому, ты жива! А мы уж думали, что тебя поглотил Вултурн! Так нас уверили солдаты, чтоб им самим провалиться в Тартар…

Ювентина была тронута. Она ожидала более холодного приема. Но эти простые люди были искренне рады тому, что она вернулась живой и невредимой.

Она поняла, что у нее не будет затруднений со свободным выездом из имения, хотя рабы, особенно виллик, определенно рисковали, оказывая гостеприимство и помощь беглой рабыне, к тому же разыскиваемой римскими властями (об этом они тоже знали).

Гиппий, взяв факел у одного из рабов, проводил Ювентину в ее комнату, на ходу рассказывая, какой беспорядок оставили после себя солдаты, растащившие многие ценные вещи.

Ювентина слушала его рассеянно, думая о том, что теперь она осталась без денег и что придется их просить у Гиппия.

— Они рыскали по всем комнатам и даже ворвались к госпоже, грозясь обыскать ее до нижнего белья, если она не отдаст им добровольно свои драгоценности, — жаловался виллик. — Она, бедняжка, была ни жива ни мертва от страха, отдав им свой золотой браслет и кольца. А негодяи все время пугали ее, что она поплатится за своего любовника, о чем они как будто бы слышали от самого претора. Правда это была или ложь — не знаю, только госпожа рано утром поспешила в Капую, чтобы припасть к ногам претора и рассказать ему о своей невиновности…

В комнате Ювентины, как и сообщил ей Анаксимед, царил полный разгром.

Все ее одежды были разбросаны по полу.

Ювентина немедленно отыскала и ощупала свой зимний плащ. Она облегченно вздохнула, обнаружив, что зашитый в нем алабастр на месте.

Ювентина сразу почувствовала в себе гордую уверенность и презрение к римским сыщикам, которым удалось бы найти ее и задержать — теперь она могла в любое время исчезнуть из этого ненавистного мира…

Внезапно Гиппий ударил себя в лоб рукой, о чем-то вспомнив.

— Вот старый дурак! — сказал он. — Совсем забыл тебе сказать… Разве Анаксимед ничего не говорил тебе?

— Нет… А что такое? — равнодушно спросила Ювентина, собирая раскиданные по всей комнате вещи.

— Незадолго перед закатом здесь был Мемнон…

— О, боги! Что ты говоришь, Гиппий? — с волнением, перехватившим ей дыхание, воскликнула Ювентина.

— Ну да, они примчались сюда на измученных конях, он и его товарищ… кажется, его звали не то Варий, не то Барий, — продолжал Гиппий. — Мемнон, как только услышал, что ты утонула в реке…

— Утонула? Но ведь я жива! — Ювентина широко раскрыла глаза и в тот же миг радостно сообразила, что Мемнон жив, раз он появился на вилле в конце дня.