Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

Сквозь белую пелену падающего снега, в той стороне, где были Коллинские ворота, виднелись хорошо различимые огни многочисленных факелов. Они медленно двигались почти ровной цепочкой.

— Это, наверное, пропускают в город повозки крестьян и торговцев[351], — догадалась Ювентина. — Не будем терять время… Пошли, Ириней! — сказала она, поправляя на голове капюшон, и первая стала спускаться вниз по склону вала.

Снег уже покрывал землю довольно толстым слоем. Местами он лежал сугробами. Ноги идущих поминутно проваливались в занесенные снегом рытвины. Двигаясь в полной темноте, они быстро дошли до открытой со стороны Злодейского поля улицы под названием Альта Семита, которая соединяла Коллинские ворота с Салютарием — западной вершиной Квиринальского холма.

Догадка Ювентины оказалась правильной.

По Альте Семите шел большой обоз, слышался стук колес и скрип повозок. Время от времени раздавалось громкое мычание быков. Сердито покрикивали погонщики с горящими факелами в руках. Их фигуры, закутанные в широкие одеяла или одетые в пенулы с островерхими капюшонами, черными тенями проступали в ночной мгле при неясном свете факельных огней.

Пришлось дожидаться, пока пройдет обоз.

Ириней и Ювентина остановились у запорошенных снегом кустов, росших на обочине улицы. На другой ее стороне начинался подъем к храму Фортуны Примигении, стоявшему по соседству со школой гладиаторов.

По мнению Ювентины, было что-то издевательское и кощунственное в том, что Аврелий построил свою школу рядом с местом, где несчастные жрицы Весты, не устоявшие перед сладким любовным соблазном, нашли мучительную смерть.

С первых же дней после открытия школы туда зачастили продажные женщины из самых грязных бедняцких кварталов, готовые отдаться кому угодно за любую плату. В вечерние сумерки они собирались у ворот школы, и там начинались бесстыдные торги, в которых принимали непременное участие и охранявшие гладиаторов стражники, получавшие определенную мзду за пропуск блудниц на территорию школы.

У наиболее сильных и искусных гладиаторов нередко водились деньги. Они получали их не от ланисты, потому что Аврелий не платил своим ученикам ни сестерция. Это делали благодарные зрители, особенно те из них, кто бился об заклад и выигрывал во время гладиаторских боев. Зачастую они делились своим выигрышем с одержавшими победу гладиаторами, чтобы иметь удачу в будущем. Многие верили, что боги завистливы по отношению к смертным и по этой причине способны были разрушить любое успешное предприятие или удачное начинание. Людям, которых посетила удача, приходилось опасаться каких-нибудь неприятностей или несчастья со стороны божественного промысла. Бытовало поверье, что во время цирковых скачек и гладиаторских зрелищ лучший способ отвратить зависть богов — отдать часть выигрыша вознице победившей упряжки или гладиатору, повергшему своего противника. Случалось, хотя и редко, что иной отважный рубака-гладиатор, выдержавший множество боев и полюбившийся зрителям, в конце концов выкупал себя на волю за счет таких добровольных денежных подношений. Но подавляющая часть бойцов арены слабо верила счастливой судьбе. Если им и перепадали какие-то деньги, то они быстро тратились на попойки и на женщин…

Когда обоз прошел, Ювентина и Ириней быстро пересекли Альту Семиту и стали подниматься по мощеному взвозу к храму Фортуны.

Храм Фортуны Примигении, построенный и освященный по обету консула Публия Семпрония Тудитана[352]

спустя восемь лет после окончания Ганнибаловой войны, и располагавшаяся рядом с ним школа Аврелия, все уродливые сооружения которой постепенно возводились в течение пяти лет до начала нашего повествования, находились в самом дальнем северном углу города. В ту пору этот район был еще очень слабо застроен. Более населенные кварталы располагались западнее этого места, по вершинам и склонам Квиринала.

Своим прекрасным портиком храм смотрел на центр города.

Гладиаторская школа располагалась ближе к Коллинским воротам.

Главные ворота школы обращены были в сторону Злодейского поля. Противоположная воротам глухая ограда начиналась почти рядом с храмом, тянулась вдоль всей Фортунатской улицы и заканчивалась у самой границы померия[353].

Ириней и Ювентина молча прошли по этой улице в самый ее конец и остановились возле ограды.

Ириней вынул из сумки складную лестницу, раздвинул и скрепил три ее составные части, после чего приставил к ограде.

Пока он возился с лестницей, Ювентина достала из сумки гвоздодер. Сумку с оставшимся в ней мотком веревки она пододвинула вплотную к ограде и слегка присыпала снегом.

Ириней, взяв у нее гвоздодер, по лестнице взобрался на гребень ограды, усевшись на нее верхом. Ювентина поднялась вслед за ним. Ириней, подхватив девушку сильными руками, усадил ее рядом с собой, потом поднял наверх лестницу и установил ее с внутренней стороны ограды. Ювентина осторожно спустилась вниз.

Ириней соскочил с ограды без помощи лестницы.