Хроника времён 'царя Бориса'

На одном из писательских собраний, уже наслышанном о дерзких наездах Ельцина в московские магазины и уязвленном нежеланием первого секретаря горкома встретиться с московскими писателями и интеллигенцией (шли пересуды - кого Ельцин привез из Свердловска), я, под смех зала, сказал: "Москве вполне достаточно одного Свердловского района".

Потом был известный пленум, на котором Ельцина уничтожали. У Кузнецова хватило разума на пленуме не выступать. Он вернулся подавленный и мрачно рассказывал, что он в общем-то Ельцину не симпатизировал, но поведение горкома партии было омерзительным - такого массового предательства он, Кузнецов, не видел никогда.

Первая встреча с Б. Н. Ельциным у меня случилась в МГУ, на предвыборном собрании, куда меня пригласили и где я должен был выступать вместе с ним и Гавриилом Поповым. Все эти разговоры, что Ельцин якобы следил за моими выступлениями в печати и присматривался ко мне, скорее всего, вымысел. В то время, а это был 1989 год, у Ельцина не было никакой сложившейся команды и уж тем более отлаженного аппарата, за исключением очень узкого круга преданных ему людей из числа охраны и двух-трех помощников, оставшихся от прежних времен. Среди них наиболее запоминающимися можно считать Льва Суханова и Александра Коржакова. Так что сил на анализ, просчет ситуации и не могло быть. Все постижения, знакомства, контакты случались по большей части стихийно. Практически обязанности команды Ельцина взяла на себя Межрегиональная группа депутатов Союза. Это был первый опыт конституционной оппозиции в СССР. Первый опыт общественно-политической альтернативы, которую готово было предложить обществу парламентское меньшинство, уточним - съездовское меньшинство. Однако назвать межрегионалов командой Ельцина можно было с большой натяжкой. Межрегиональная группа сыграла в политической биографии Ельцина куда более важную роль, она создала его окружение, новую среду общения. Можно сказать иначе - межрегионалы приобщили, приучили Ельцина к интеллигенции. Этот процесс ускорила внезапная смерть Сахарова.

Стал ли я членом команды Ельцина уже потом, когда это понятие вошло в лексику общественной жизни? Самозванство всегда выдает слабость человека, присваивающего себе ему не принадлежащее. Кто составляет команду Ельцина ныне или был в ней ранее, должен признать сам Президент. Сделать это будет непросто. Никогда не знаешь - где та черта, отсекающая ядро от основного круга и разделяющая понятия "окружение" (команда) и "сторонники". Мне кажется, что и сам Ельцин этого разделения не делал, избегал. Не случайно в одной из наших бесед на вопрос о его команде он мне ответил: "Не знаю. Перечислить трудно, да и невозможно. - Помолчал, раздумчиво качая головой, и добавил: - Моя команда - это мои избиратели". Кто-то скажет - слукавил, ушел от ответа, отделался красивой, ничего не значащей фразой. Стоит ли на этот счет умиляться? Умиляться не стоит. Понять важно. Ельцин по сути своей - человек толпы. И в данном ответе есть очевидное признание этого факта. Для него ценность узкой команды всегда будет ценностью относительной. И в политической игре он намерен использовать все игровое поле, а значит, смена команды, её обновление будет совершаться Ельциным постоянно и без каких-либо нравственных самоистязаний. Но это к слову. Я не был приближенным к Ельцину человеком. Мои отношения с ним я бы назвал равными. Он никогда не отказывал мне во встречах. Таких встреч было немало за время моей работы. Как и встреч с его главным оппонентом, Русланом Хасбулатовым, они были тоже достаточно частыми. Я знал, что Ельцина раздражают мои контакты со спикером, и, делая вид, что шутит, он мог в присутствии других, кивнув в мою сторону, сказать - вот пришел человек Хасбулатова. Я никогда не скрывал, что считаю их разлад, переросший затем уже в открытую борьбу, немалой бедой для страны. Я очень старался, ещё когда это было реально, примирить их. При всей разности характеров власть делает поведение людей, оказавшихся на её вершине, очень похожими. И тот и другой крайне мнительны и самолюбивы. И тот и другой крайне ранимы. И хотя при этом ранимость Ельцина внешне более зрима, он тяжело переживает выпады в свой адрес, критику, это немедленно сказывается на его настроении. Вы видите, каких усилий стоит ему молчание и сдержанность. Ельцин уносит боль с собой и ещё долго живет состоянием этой обиды и боли.

Хасбулатов делает вид, что он якобы безразличен к нападкам, но это совсем не так. У него цепкая память, и он неотступно сводит счеты с людьми, его критиковавшими. Вся его деятельность в качестве главы парламента свидетельство тому. Будучи человеком толпы, Ельцин чувствует себя в любой ситуации менее связанным. И то, что Ельцин любит повторять: "Я всенародно избранный Президент", - не есть дань гордыне, это напоминание о своей независимости.

О Хасбулатове этого не скажешь. Он понимает, что размер его толпы неизмеримо меньше толпы Президента, и поэтому он пытался переиграть Ельцина в аппаратной игре.

СМЕНА ЛОШАДЕЙ