Хроники Анклава 3: Иллюзия Вечности

– Когда он про комиссию узнал, сразу мне шепнул, как дела обстоят. Я сделал пару звоночков, понял, что никто спасать меня не собирается. Позвонил знакомому из Петрозаводска, а его уже увезли. Там уж хрен не догонишь, что край полный грядет. Думал, как выкручиваться. Самому хорониться надо было. Людей собирать, чтобы защитнички были, и кто мне жизнь обустраивать будет в дальнейшем. Если язык есть по жизни – всегда дотрындишься. Проблем с этим не было. Имелась у меня в Архангельске одна группка… Уж не помню даже, как себя называли. На них сразу глаз и пал. На площадь вышел, пресс-конференцию, так сказать, устроил, обличил все наше правительство, да предложил людям под себя вставать, конец-то близок. А там, в толпе, ребят из этой группировки поставил – они всех и агитировали. У этих дуриков за главного дивчина одна была молодая. В принципе, бить морды неугодным я им в своем городе позволял, но вот один раз они совсем оборзели и троих чеченцев на вокзале при прессе замочили. Легко тогда их лидерша отделалась, парой минетов, да откатные стала мне башлять. Девчонка как узнала о моих планах на них, сразу в постель ко мне полезла, лишь бы я их взял с собой. Была у меня еще там одна движуха неформальная… Культ то ли Фрайона, то ли Брайона, что ли. Только вот они совсем дегенератами, отмороженными на голову, оказались. Крышу им капитально так отремонтировали. Со мной ни в какую не хотели, за мир все выступали. Я с их гуру по поводу подхода к молодым проконсультировался и отпустил. Он мне как раз и намекнул: надо давить на северо-германские корни и смешивать все это с Россией, один хрен эти паршивые шавки ничего не поймут. Только за слова красивые будут насмерть стоять, и за идею, которая исключительно в их башке есть, причем дурная, и у каждого – своя.

– А дальше ты собрал народ, объявил, что знаешь, где находится оружейная фабрика врагов нации и, имея средства, повел молодежь основывать столицу своей «Ымперии». Отсюда ты начал свой «антисемитский поход» и лидера фабрики, вместе с рабочими, приказал сжечь или перестрелять, забыв про дружбу. Правильно я понял?

– Ага. А что поделаешь, жить-то как-то надо. Жизнь – она такая… Кто больше урвал, тому и повезло. А дальше уже вся эта хрень началась, катастрофы все.

– Какая же ты скотина… – Сергей покачал головой, – Помимо твоей, в округе есть еще другие группировки?

– Не осталось. Мы всех поубивали, либо в строй к себе забрали.

– От твоих охранников слыхал, группа одна пропала на юго-востоке…

– Да, было такое. Хрен его знает, что произошло. Там тело одно нашли, из винтовки разведки подстреленное. Остальных, наверняка, уже животные сожрали или чудища эти долбанные, откуда они только полезли…

– Вы чудищ здесь встречали?

– Нет. Тут и на юге их почему-то нету. Не нравятся им места, или не дошли еще – хрен знает. Я ведь о мире ничего теперь не знаю, в информационном вакууме сижу. Радио вообще никого не ловит, после атомной бомбежки же живем. В крупных городах все давно поподыхали.

– Никаких сигналов? Вообще не было?

– Да так, была пару раз одна шушера непонятная, помехи сплошные, слова ни хрена не разобрать. Далеко, наверное. Может, вообще короткие волны с другого материка. Ничего стоящего. Ваши свои каналы хорошо фильтруют. Мне их не взять, даже если и был кто поблизости.

– В общем, ясно все. Боеприпасы еще остались?

– Да, есть несколько ящиков. В казармах личного состава. Они рядом с этими босяками лежали, чтобы чуть что – сразу под рукой.

– А гранаты имеются?

– Кончились, полагаю. На вас, уродов, все ушло.

– Так, повыражайся мне еще тут, выпердышь девяностых… Осмелел, да? Что-то ты какой-то сговорчивый… Все мне размусоливаешь, сдаешь сам себя с потрохами.

– Майор… Ты ведь майор, да?.. Ну, сам-то подумай. Встань на мое положение. Мне жить осталось пару минут. Ты ведь из другой породы, кончишь меня по совести. Или, может, все же договоримся, а? Ты боец опытный, не простой тупоголовый вояка. Фантазия имеется. Мы бы с тобой такие дела вместе проворачивать стали, ты только представь…

– Хах. Даже под дулом пистолета ускользнуть пытаешься. Выворачиваешься, юлишь. Ребят, значит, своих ждешь. Время тянешь. Думаешь, пока мне рассказываешь, они подойдут? Небось, гонца отправил. К блокпосту, что в четырех километрах западнее, да? В лагерь маленький? Так вот: нету там больше твоих нацистов. В Валгалле они, как ты сказал. Мы их позавчера еще, всех…

– Ах ты сволочь… – Ибрагимович взметнулся со своего кресла в попытке перемахнуть стол и накинуться на военнослужащего.

Подобной прыти от человека его уровня Сергей не ожидал. Выстрел эхом отразился от бетонных стен бункера, ударив по ушным перепонкам. Труп архангельского экс-чиновника распластался по полу. Куприенко подошел к микрофону, нажал на кнопку вещания – сверху донеслись почти неслышные треск и шипение, после чего заговорил: «Эй, нацисты! Кончился ваш Рейхсканцлер! И ваша «Тысячелетняя Империя» вместе с ним! Прекратите сопротивление! Сложите оружие!».