Хроники Домового. 2019

Ключи к шести запорам я подобрал за полчаса. Еще полчаса потратил, чтобы открыть последнюю седьмую, дверь. Пока боролся с заевшим амбарным замком и ржавым засовом, из-за двери раздавалось легкое посвистывание. Но и в этой темнице не нашлось ничего, что пощекотало бы нервы. Ни прикованного к стене скелета, ни заплесневелого гроба. Даже свиста больше не было слышно. Разочарованный, измазавшийся и уставший, я оглядел подземелье с распахнутыми дверьми. Снова возиться с запорами не хотелось, и я решил, что вернусь сюда завтра.

Откуда мне было знать, что джин уже выпущен из бутылки.

* * *

В ту же ночь меня разбудил грохот. Казалось, по коридору бредет вдрызг пьяный слон, которого шатает от стены к стене. Стены содрогались, с них, как перезревшие груши, сыпались пустые рамы для картин, которые натащил сюда Бобо.

Натянув джинсы и схватив бейсбольную биту, которую на всякий случай держал у постели, я подскочил к двери и начал осторожно, чтобы не звякнула, поворачивать защелку.

– На вашем месте, сударь, я бы сейчас воздержался от инспекции, – донесся из-за ширмы вкрадчивый голос. – Мадам Севочка – особа и демонической силы, но диван может не удержать.

Я дернулся, выпустил защелку и уставился в темноту.

– Не ровен час как раз над вашей головой и уронит, – мрачно произнес голос и сочувственно вздохнул.

Галлюцинациями я никогда не страдал, алкоголь употреблял только в компании, поэтому, подняв биту над головой, крикнул: «А ну, выходи!»

– Зачем вы так, батенька, – голос зазвучал укоризненно. – Я же помочь хочу. От беды уберечь.

Преодолев расстояние до ширмы в три прыжка, я обрушил на нее биту. Хрупкое сооружение с треском, свидетельствующим о непоправимых разрушениях, рухнуло на пол. Следом полетели медный таз и кувшин с водой, приготовленные для утреннего умывания. Ногам стало мокро.

– Мнится мне, Борису Павловичу не придется по душе ваше размахивание варварским оружием, – донесся голос уже от двери. – Вы бы еще гвоздями свою дубину изукрасили. Ну, свистите, ежели понадоблюсь.

Дверь приоткрылась на щелочку, раздалось тихое посвистывание, и она захлопнулась, будто от сквозняка.

Я выглянул в коридор.

Вдали, перегораживая проход, вверх ногами лежал диван, на котором еще сегодня вечером я прихлебывал кофе, шаря по интернету.

В следующую секунду мимо меня с лязганьем пронеслись щит и шлем норвежского викинга. Из шлема, похожего на туристический котелок, торчали закрученные рога какого-то барана. С щита сыпался красный песок.

Схватив фонарь, я покинул спальню через окно и пробрался в подземелье.

Двери с надписями «Севочка» и «Максимилиан» были открыты настежь.

Я оцепенел. У Бобо не просто завелись привидения – они вышли из-под контроля.

Дождавшись утра, свистя и озираясь, чтобы не попасть под летающую мебель, я обшарил поместье.

Алхимик – так он представился – объявился не сразу. Теперь-то я знаю: он наслаждался моей растерянностью.

В полдень, когда, измотанный бесплодными поисками, я варил кофе, с оконной занавески послышалось посвистывание.

– Выкладывайте, что происходит, – грозно произнес я. – Это вы открыли двери Севочки и Максимилиана? Почему в поместье творится черт знает что?

– Если вы, сударь, перемещение мебели имеете в виду, то Севочка оборудует себе будуар, – объяснило привидение. – Что касается остального… М-м-м-м… Молодой человек, я провел в заточении сто восемьдесят три года. Представляете, как томило меня вынужденное безделье? Как мечтал я строить козни, подобно всякому другому призраку.

Меня шатнуло.

– Вчера мне открылась жестокая тайна, – продолжило привидение. – Оказалось, в этом доме заточены еще два моих соплеменника. Я не мог не вызволить их из темницы. Отомкнув запоры, я даровал им свободу. Вы же не будете отрицать, что привидения ее достойны?

– Да вы прямо мыслитель-просветитель, – взбеленился я. – Вольтер или, как там его, Жан-Жак Руссо. Эти ваши свободолюбивые собратья за неделю поместье на клочки разнесут. Что я Борису скажу?

– Борис Павлович будет вам исключительно признателен. Сам-то он не решался разом всех нас выпустить. А с вашей помощью сбудется его давняя мечта – свести под одним кровом привидения разных цивилизаций и начать развивать внутренний туризм.

– Что развивать? – потрясенно переспросил я.

– Внутренний туризм, – беспечно прошелестел Алхимик. – Чему, милостивый государь, вы удивляетесь? Когда в уезде прослышат, что у нас тут делается, сюда зеваки потянутся. А там губернии подключатся, Санкт-Петербург, Москва. За столицей из Европы поедут, из Азии. Китайцы. Борис Павлович говорит, они ноне сильно разбогатели. Для восстановления поместья самое то.

Чтоб не рухнуть, я навалился на кухонный стол. Из троих – меня, Бобо и привидения – двое точно были не в адеквате. С тоской вспомнив, что через месяц мне сдавать рукопись в издательство, я решил разговор о внутреннем туризме дальше не поддерживать. Побоялся, крышу снесет и у меня. Но один вопрос все же вызывал жгучее любопытство. О привидениях каких цивилизаций говорит этот старый жлоб?