Хроники Конца Света 1-B

То был Грам. Брови Саямы вздернулись, когда он услышал его низкий голос. Синдзё также повернула на него взгляд. Как и Баку.

Но до того, как они успели что-то сказать, Грам заговорил снова.

— Этот мир управляется Лоу-Гиром, верно?

Саяма кивнул. Похоже, Грам и вправду спал.

Это означало, что им необходимо общее понимание ситуации. Думая об этом, Саяма произнес:

— Да. В данный момент мы начали послевоенные переговоры с выжившими из прочих Гиров.

— Вот как, — вымолвил Грам. — Значит, во время моего девятнадцатилетнего сна мир решил попросить прощения.

— Девятнадцатилетнего? Ты уверен, что не подразумевал шестьдесят лет? Мне казалось, как раз тогда тебя погрузили в сон…

— Я не могу дать на это ответа. Я пообещал тому, кто пробудил меня. — изрек Грам. — Вы сказали, что ваши имена Саяма и Синдзё, разве не так?.. Чего вы хотите отныне? Вы ищете прошлого, которого не знаете?

В ответ на этот вопрос Саяма ощутил легкое давление в левой части груди.

Если он продолжит следовать по Пути Левиафана, ему придется столкнуться с прошлым, которое породило эту боль.

Но Саяма сказал:

— Я желаю боли. И причину этой боли.

— Ты хочешь сказать, ты не станешь отрицать конец Гиров, вызванный твоими предками? Ты не станешь отрицать всё то, что началось из зла, свершенного моим кратким хозяином, Зигфридом?

Я полагаю, что так, подумал про себя Саяма.

Он узнает прошлое своей семьи в форме боли, но это ему и следовало узнать. В конце концов…

…Вот где я смогу стать серьёзным.

Он не нуждался ни в чьем разрешении. Он самостоятельно желал быть здесь. И поэтому он кивнул.

— Да. Я не стану отрицать или отвергать это. Вот чего я хочу.

— Вот как. Тогда послушай, юноша, несущий фамилию Саяма, — меч замолчал на секунду. — Юноша, ты есть скопление невежества, кто по-прежнему не знает ничего, и кому ничего не рассказали. Приготовься. Если ты желаешь обладать мною сейчас, ты усомнишься в себе в будущем. Ты узнаешь, что ты потомок великих преступников.

— Великих преступников?..

— Значение этого ты должен возжелать и добыть самостоятельного.

— Какие безответственные слова.

— Если ты возжелаешь этого в мучительной степени, это тебя спасет. Потому не перекладывай обязанность отвечать на меня. Такова моя вера, как жителя 1-го Гира, содержащего концепты письма: письмо обрело форму, желая оставить после себя то, что лежит внутри сердца… Это то же самое. Лишь возжелав всего сердцем и наделив это формой, ты сможешь что-то предпринять.

— Если я сегодня одержу победу, ты думаешь, я получу ответ на свою боль?

— Да, — сказал Грам. — Твоя боль, связанная с первым Гиром, исчезнет. Однако…

— Однако?

— Ты узришь лишь частицу всего. Это будет только началом. Так готовься же. Едва ты станешь у входа, ты не сможешь повернуть до тех пор, пока не узришь всего до самого конца. Ты узришь создание истории, которая началась с нас, — он замолк, — и закончится на этой девушке. Ты узришь историю того, как всё подошло к концу. Ты узришь хроники конца света.

— Синдзё-кун?.. Почему?

— Она ключ, связующий все воедино… Ты узнаешь, почему, если будешь продолжать сражаться.

Рукой, обнимающей Синдзё, Саяма ощутил, как она сглотнула.

И Саяма понял, что он сглотнул в тот же самый миг.

— Так как же ты поступишь, юноша? Ты всё еще желаешь этого?! Ты все еще желаешь использовать меня, чтобы отсечь боль 1-го Гира?! Если ты поистине этого желаешь, я стану твоим священным мечом!

На этих словах, Саяма заметил на поле боя движение.

Сквозь лес в центре поля, ветер сдул прочь мерцание в воздухе.

И на том месте, где растворилось дрожание атмосферы, показалась гигантская фигура.

— Это…

Фафнир Возрожденный.

Оружие на его поверхности пропало, но первичные бронированные панели этого поднимающегося белого механического дракона оставались целыми. Точки выхода тепла по всему его телу полностью распахнулись. Пар и дрожь воздуха исходили от каждой частички его тела.

Белый механический дракон готовился к бою. Защитные жалюзи над его красными глазами открылись, и он уставился прямо перед собой. Его взор, скорее всего, сосредоточился на Граме в правой руке Саямы.

Понятно, подумал Саяма. Вот первый противник моей боли, и первая цель, за которую я возьмусь всерьёз.

И Саяма открыл рот. Он повернулся к девушке, которую обнимал левой рукой.

— Синдзё-кун.

Он вздохнул. Он вспомнил слова своего деда, и заговорил.

— Мне кажется, я попытаюсь стать злодеем.

●

Синдзё подняла голову, чувствуя на плечах руку Саямы.

Она увидела, как его острый взгляд слегка прищурился, когда он посмотрел на нее сверху вниз.

Она задала ему вопрос, дабы подтвердить то, что он хотел сказать.

— То есть… как Зигфрид-сан?

Она получила в ответ тишину. Он ничего не сказал, но всё еще на нее глядел.

Синдзё ощутила биение и слабый трепет своего сердца.

— Ты собираешься так поступить, несмотря ни на что?

Вот чего он желал. Она знала. То, что она сказала ранее Фафниру Возрожденному, определенно было правдой. Однако, когда он сказал ей напрямую, это вызвало у нее больше слов.