Хроники Мастера Ли и Десятого Быка (трилогия)

Длинный ряд железных столов шел вдоль одной из стен. На них лежали основные инструменты для научных исследований: тиски для больших пальцев, железные прутья, клещи для отрывания мужских тестикулов и разнообразные приборы для разрезания и долбления. В центре помещения все еще стояли древние столы для операций, под ними остались каменные канавки для удаления крови. Вдоль другой стены стояли мрачно выглядевшие машины непонятного назначения, а у третьей стены находилось нечто, что я понял: железные клетки, в которых держали крестьян. Отсюда крестьяне хорошо видели то, что происходило с их семьями. Но самая худшая вещь стояла у задней стены.

Это был естественный гладкий камень, похожий на огромную плиту из сланца и покрытый самыми различными записями, быть может результатами экспериментов, нарисованными с изумительной точностью. Загадочные математические формулы и примечания к ним, написанные древними иероглифами, и даже Мастеру Ли пришлось поломать голову, когда он переводил их для меня.

– Настоящий путь камня… Ложный путь камня… здесь самый сильный камень… Общая неудача камня… Три пути каменных веток… Камень не отвечает…

Это совсем не имело смысла, как и множество стрелок, указывавших на различные мрачные особенности экспериментов.

– Что он имел в виду, когда когда писал все эти заметки на камне и о камне? – спросил Мастер Ли.

– Никто не знает, но, похоже, им владела навязчивая, всепоглощающая мысль, – ответил принц

Он взял факел, висевший на стене, зажег его и повел нас в затененный угол. Там я увидел семейные таблички, и содрогнулся, представив себе маленьких мальчиков, которых приводили сюда молиться, и заставляли слушать мрачные истории о семейном проклятии. Таблички висели перед древним пустым алтарем. На стене над ним были высечены слова, и Мастер Ли перевел их для меня.

В темноте чахнет драгоценный камень.

Когда его превосходительство околдует мир?Тогда, когда кажущееся станет настоящим, а настоящее станет кажущимся.Когда ничто станет чем-то, а что-то станет ничем.Камень развеет кажущееся и ничто,

И взберется к Воротам Великой Пустоты.

Принц улыбнулся моему изумлению. – Я согласен, – сказал он. – Это напоминает самые туманные высказывания Даосизма, которые куда-то ведут по исчезающему пути, и мало чем отличается от полной чепухи.

Мастер Ли почесал голову. – Лао-цзы? – предположил он. – Его третий шаг к Небесам требовал умения услышать как растет камень внутри утеса, но он не взбирался к Воротам Великой Пустоты на криках жертв. – Он подмигнул мне. – Он ехал на осле.

В тенях алькова была одна, более темная, которая превратилась в узкий туннель, когда принц приблизился к ней с факелом в руке. В конце туннеля находилась еще одна железная дверь, но на ней не было ни замка, ни ручки. На стене висела большая бронзовая табличка, на которой была выгравирована карта Долины Скорби, а рядом с ней железный молоток на железной цепочке. Принц невесело улыбнулся.

– Ужасное чувство юмора, – кисло пробормотал он.

Принц поднял молоток и ударил по табличке, железная дверь молча распахнулась. Мы вошли в круглую комнату, на удивление пустую. Не было ничего из тошнотворного богатства, которое обычно отличает могилы тиранов. Только два каменных гроба, два бокала для жертвоприношений и маленький алтарь со свечами из ладана. Мастер Ли был поражен не меньше меня, а принц пожал плечами и раскинул руки, как если бы хотел сказать: сдаюсь.

– Мой предок – загадка от начала до конца, – сказал он. – Он собрал огромное богатство, но не потратил ни катти или ляна[31] серебра на место своего последнего покоя. Что он сделал с деньгами? Во всяком случае не передал никому из своей семьи, и нет никаких свидетельств, что их забрал его брат-император. Несколько столетий после смерти Смеющегося Принца наша семья чуть ли все время охотилась на людей, которые рыли ямы по всей долине, и до сих пор жулики делают состояние на продаже поддельных карт с местами захоронений сокровищ. Саркофаг слева – остатки его главной жены, а мой предок спит в правом.

Мастер Ли кивнул мне. Я вышел вперед и проверил каменную крышку. Она весила по меньшей мере двадцать даней,[32] но покоилась на гладких пазах, я уперся посильнее и надавил. Я почти сломал спину, прежде чем заставил ее двинуться, но потом она заскользила с болезненным скрипом камня о камень. Внутри оказалась мумия, завернутая в просмоленный холст. Часть повязок сползла, и обнажился кусок выбеленного черепа. Пустая глазница пристально смотрела на нас, и, откровенно признаюсь, я облегченно вздохнул, когда увидел, что в таком виде Смеющийся Принц точно не сможет смеяться и плясать при свете луны.