Хроники Нонарабис. Змей и орлица

Затем я увидела отца, у него в руках был колдовской жезл, и он призвал одного красивого парня, у которого была очень длинная борода и длинные волосы почти алого цвета. И из скипетра вышла сила, которая сковала парня в раскаленные ржавые цепи, и вырвала из его рук длинный закругленный рог, который был поглощен огнем и он пропал из виду.

— Валтасар поможет тебе, если ты поможешь ему, — снова прозвучал сладкий низкий голос.

Видение закончилось. Снова в дверь стучалась мать, на этот раз она говорила нежным ехидным голосом, как будто шипела змея:

— Идем со мной, я хочу обучить тебя своей силе, хочу чтобы ты была равна мне, как я равна ему.

Слово «ему» звучало как нечто ужасное, и я поняла, что сон в грозу и фраза про ожидание были самыми прекрасными моментами моей юной жизни.

Я открыла дверь и мать взяла меня за руку, которая вмиг обожгла меня холодом. Когда я вырвала свою руку из ее ладони, на своей я увидела странный знак: круг, через который проходили две линии, разделяющие его на четыре части.

Далее мать прочитала заклинание, после которого четверти круга окрасились в четыре цвета: красный, синий, зеленый и черный.

После этих действий мать открыла свою ладонь, на которой был такой же знак, и прикоснулась ею к моей помеченной ладони. И мой разум с болью наполнился знаниями, которые несли в себе только злобу и ненависть ко всем окружающим, не только людям, но и зверям, птицам, деревьям, растениям, гармонии, добру и какой-то Триаде.

И тут я услышала голос странника:

— Борись, дитя мое, ты сильнее познаний зла, я с тобой, доверься мне.

И у меня хватило сил, чтобы оторвать свою руку. Когда я очнулась, отец держал меня на руках, а мать рассматривала ту самую ладонь:

— Нет, она не моя дочь, у нее пропал знак моей семьи и на дверях, как выяснилось позже, пропал знак с моим именем, и появился другой, похожий на три выжженные полоски, как от царапин, сужающиеся и почти пересекающиеся снизу. Мать была очень недовольна этим, но прикоснуться к двери, ведущей в мою комнату, она побоялась.

Отец старался не думать об этом и избегал разговоров о случившемся.

Пир в честь меня

Тир устроил огромный пир в честь своей дочери. Он собрал всех знатных вельмож со всех стран. Там были старые и молодые, короли и королевы, принцы и принцесс, купцы, клоуны, шуты, капитаны больших суден и генералы наземных войск, офицеры и прочая знать.

И вдруг, когда все уселись за столы, Тир грозно крикнул:

— Молчать всем! Да здравствует моя жена Саломея и дочь Нонарабис!

В ответ звучало:

— Долгих лет королю!

И затем последовала волна бурных оваций. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то топал ногами, другие просто наблюдали за происходящим.

Король Тир объявил: «Кто искуснее всех исполнит три моих желания, тот удостоится чести взять мою дочь Нонарабис в законные жены, но кто меня разочарует — тотчас будет убит».

И тут вызвался один молодой человек, ему было около тридцати лет. Я уже рассказывала Вам о нем, господа. Да-да, это был тот самый Белый Ворон. Но отец не узнал его, и никто более из присутствующих тоже, они боялись даже вызваться исполнить желания отца.

— Кто ты? — спросил отец.

— Важнее то, что ты хочешь, чтоб я исполнил.

— Ладно, так и быть. Нарисуй картину. Принесите ему кисти, краски и холст на мольберте.

И слуги тотчас приступили к выполнению приказа короля, которая прозвучала на удивление спокойно и ласково.

Белый Ворон взял в руки деревянную кисть с серебряного подноса, на котором также лежали налитые в маленькие чашечки краски для рисования, сделанные из различных растений.

Кисточка словно танцевала на холсте в руках маэстро.

Когда мой отец подвел меня к картине, я увидела огромную невообразимо прекрасную пару дельфинов, плавающих в стеклянном шаре, вокруг которого стояли стеклянные столпы. Наверное, стекло было очень крепким, потому что ему приходилось удерживать огромное количество воды, которая постоянно бурлила, поднимая вверх большие и маленькие пузыри воздуха, сами столбы отражали разные цвета радуги.

Самым удивительным было то, что эта картина реально оживала под моим взглядом, но остальные видели всего лишь картину с изображенным на ней аквариумом с дельфинами.

И тут отец закричал:

— Что за вздор!? Он мошенник…

— Почему? — отозвался Белый Ворон.

— Ты околдовал мою дочь своей картиной!

— Нет, отец. Здесь нет колдовства, он просто отобразил нечто прекрасное, а вы, жалкие люди, полные лести, лицемерия и гордыни, полные коварства и всякого глупого рода зла. Мне плевать на ваши интриги, меня волнует что скажет только Он, — я хотела указать пальцем на Белого Ворона, и вдруг заметила, что он бесследно исчез.

Отец так разозлился, что запер меня в темнице глубоко под землей, а мать еще и успела сжечь картину и прочитать своим мерзким шепотом заклинания над моей темничной камерой. Отец злобно разогнал гостей, добавив: «Не будет вам свадеб, будет вам только кровь и смерть! Вон, собаки! Вон!»

Заточение в тюрьме