Хроники одного гвардейца [СИ]

Поднявшись с пола, я побрел куда глядят глаза в поисках выхода. Понятно, что из самого замка главный выход был всего один, а двора и крепостных стен у него, вероятно, никогда и не существовало, расчет делался на фортификационные качества самого строения, но путь к воротам еще надо было найти. Это оказалось даже легче, чем я думал. Пара коридоров, всего одна небольшая лестница и я заметил достаточно широкий пролом в стене, через который вполне можно было выбраться наружу.

Мне повезло. Пролом оказался почти вровень с землей, а не на высоте нескольких этажей, чего я не мог оценить, так как не видел ни одного окна, и что было бы не совсем приятно. Похоже, у меня накрепко засели привычки живого, иначе как объяснить то, что я не прошел просто через стены, и даже, касаясь их, ощущал так, как был должен. Но даже если отставить в сторону привычки, падать откуда-то или висеть в воздухе не очень-то хотелось.

Кругом шумел Лес. Именно Лес, так как это считалось окраиной Вечнозеленого леса, хотя и очень, очень дальней. День, если верить солнцу, а не доверять ему у меня пока не было причин, клонился к вечеру. Вспомнив еще раз инструкции Луны, я решил не пользоваться лесными тропами, навскидку определил направление и порысил туда, где должна была находиться Старая Дорога. Так назвала ее Луна. Видимо, когда-то замок был куда ближе к цивилизации, чем сейчас. Интересное название. Очень многообещающее. Может быть, когда-нибудь стоит узнать о нем побольше, а пока нужно было попасть на дорогу до темноты.

* * *

Дорога. Дорога это слишком гордое и громкое название для той разбитой колеи, в которую она превратилась. Нет, я не спорю. Когда-то, лет тысячу назад, это, должно быть, был очень важный торговый путь или что-нибудь вроде. Мало что сохранилось от былого величия сейчас, разве что серые камни, которыми она была замощена, все еще выглядывали из травы и раздвинувших их мелких кустов и деревьев, показывая, что когда-то это было дорогой, и что по ней, возможно, еще можно куда-то добраться.

Добраться действительно было можно. По сути, все, что делала Старая Дорога, это вела к городу напрямую, через лес. Новая же, огибала эти места огромным крюком.

Камень за камнем, камень за камнем. Я даже не скажу так сразу, мешают они идти или помогают. Я шел по дороге уже долго, но все никак не мог понять: почему ее сочли опасной? За все время я и из животных-то видел только промелькнувшего пару раз кролика. А ведь для некоторых и медведь еще не повод к панике, — вспомнил я Флатершай. — Так что же такое страшное может тут водиться?

В какой-то момент со спины послышался звук, который я меньше всего ожидал сейчас услышать. Звук стучащих по камням деревянных колес.

Кого может нести на ночь глядя по давным-давно заброшенной дороге, через Вечнозеленый Лес? Мне стало интересно, и я решил дождаться странных путников. Прятаться мне было особо нечего — это они пусть меня боятся, если увидят, а мне-то чего уже боятся, так что я просто встал тихонько на обочине и принялся ждать.

Не прошло и пары минут, как из-за поворота показалось несколько фургонов. Скромные. Упряжь на одного пони, да притом самая дешевая. В упряжь, как ни странно, впряглись единороги. Вернее, жеребцы — кобылки шли рядом. Давно уже не крашенные и рассохшиеся, борта влекомых ими фургонов зияли немаленькими щелями. Поскрипывая плохо смазанными осями, пропылили они мимо меня.

В тот момент, когда я неспешно пошагал за ними, решив побыть какое-то время в компании этой, судя по всему, переезжавшей семьи, из под брезента последнего фургона высунулась пара жеребят, еще совсем крохотных, куда моложе наших Искателей, и похожих друг на друга как две капли воды, с той лишь разницей, что гривку одной из этих капель украшал затертый розовый бантик, и уставилась на меня.

Вернее, сначала я подумал, что на дорогу, но…

— Мама, мама! — тот, на котором бантика не было, высунулся за край фургона, пытаясь увидеть тех, кто шел впереди. — Ну неужели ты не видишь?!

— Да! — писком поддержала его сестра. — Теперь-то ты видишь, что мы говорим правду?!

— Ох! — вздохнул кто-то впереди томным, грудным голосом. — Опять вы с вашими "прозрачными пони"? Ну и воображение же у вас…

— Но мы… — попробовал возразить жеребенок, но сбился, вздохнул и спрятался обратно под брезент фургона. — И вот так каждый раз… И как им доказать, что мы ничего не придумываем…

Он снова глянул на меня:

— Эх вы, Прозрачные… Даже сказать-то вы ничего не можете…

Я не понял. Получается, что они меня видят? Но как такое в принципе возможно?

Видимо, я произнес это вслух, потому, что оба жеребенка уставились на меня с раскрытыми ртами. Вот только тот, что только что звал маму, просто смотрел на меня, а его сестра, ойкнув, спряталась за задний борт фургона и подглядывала сейчас из щели.

— Ты… ты сказал… — запинаясь, пробормотал тот, что без бантика. — Ты у… умеешь говорить?

— Да, — не понял я. — А что в этом такого?

— Ну… Обычно вы только молчите или шевелите губами…

— Не знаю. Я-то точно говорить умею.