Хроники одного гвардейца [СИ]

В целом, надо сказать, это был довольно неплохой вечер. Уютный костер. Болтовня за ужином, в которую я не преминул вставить пару неслышных большинству едкостей, наблюдая за тем, как краснели, пытаясь сдержать смешки, жеребята. Уже перед сном они вполне официально попросили родителей разрешить "их знакомому прозрачному пони" спать в их фургоне, на что получи закономерные сочувственно-одобряющие улыбки.

Заверив почти моментально заснувших малышей в том, что "спать мне совсем-совсем ненужно", я устроился у самого борта, поглядывая сквозь дыру в брезенте на ночной лес. Конечно, мне нужно было спешить. Конечно, я мог оказаться в Понивилле еще этой ночью. Но почему-то я чувствовал, что не могу их вот так вот бросить. Просто должен побыть с ними и все. Может, все дело в самой этой дороге, но мне хотелось убедиться, что они покинули Вечнозеленый, прежде чем возвращаться в город.

Что-то беспокоило меня. Убедившись, что близнецы крепко спят, я откинул полог и, перепрыгнув через невысокий борт, соскочил на землю. Кругом царила тишина. Не зловещая. Самая обычная лесная тишина. Стрекотнул где-то сверчок. Заухал вдали филин. Какая-то неспящая птаха язвительно окатила его в ответ. Филин виновато заткнулся. Обнаглевший еж уже тащил что-то из еды, непредусмотрительно оставленной у костра. Летучая мышь устроилась на ветке соседнего деревца, пробившего себе путь через камни, и теперь пучила на меня блеснувшие в лунном свете глаза. Мне показалось или она и в самом деле мне подмигнула? Какая-то ползучая гадина недовольно зашипела, когда я чуть не наступил на нее. Я на всякий случай извинился. Лес жил своей обычной ночной жизнью. Тем более странным было то, что мне что-то в этом не нравилось.

Что именно мне так не понравилось, я понял, лишь, когда заметил в кустах одинокую, крадущуюся тень. Тварь. А кого еще я, собственно говоря, ожидал тут увидеть? Правда, что странно, никто на нее не отреагировал. Обычно при их появлении тишина была мертвой, а тут — как будто ее и не было.

Я запаниковал. Я не знал, что делать. Не знал сколько их тут. Не мог им помешать. Хотя… Почему нет? Может, я тут и не могу стать героем, а вот…

— ПОДЪЕМ!!! БЫСТРО!!! ТРЕВОГА!!! — заорал я, и кинулся к фургону.

— А?! Чего?! Че случилось?! — подскочил малец, пока его сестренка продирала глаза.

— Где эта *неприличное слово*???

— Чего???

– *Очень неприличное* со струнами!!!

— Дядин инструмент, что ли?

— Да!!!

— Вот он.

— Начинай играть!

— Но… Все ведь спят? Да я и не умею… — посмотрел он на меня, как на чокнутого.

— Да и здорово, что не умеешь! — подтвердил я его догадку. — Не спрашивай! Просто бренчи что есть дури!

— Давай! Раз он так просит, то так надо! — поддержала меня его сестра, видимо, все же сочтя, что в нормальных обстоятельствах я бы не стал бы будить их среди ночи, да еще и орать дурниной при этом.

— Да-а-а ла-а-адно… — тот неуверенно взялся за инструмент. — Дядя меня… Если поломаю…

И он ударил по струнам!

Да как ударил! Такого дикого визга от этого глупого инструмента не ожидал даже я! Уши едва не взорвались! Но главный эффект был достигнут — пони зашевелились.

— Не останавливайся! Играй!

Не ожидала этого и Тварь. Она обалдело застыла в полусотне шагов от фургона. Да нет. Не одна. Три. Но их заметили! Жеребцы кинулись впрягаться в повозки, слава богиням, не решившись принять бой. Резко рванулся с места и наш фургончик, вновь становясь последним. Твари очнулись и, осознав, что еда решила побегать, кинулись ей вслед.

Началась бешеная, смертельно опасная гонка.

Впрочем, для нас она окончилась быстро. Только-только мы немного оторвались, как проклятые булыжники недобитой дороги сыграли свою роль. Жеребец, что тащил фургон, споткнулся и полетел на землю. Похоже, он сломал ногу. Хромая, подошел он к заднему борту. Уперся в него. Толкнул раз. Другой. Третий. Фургон качнулся и поехал куда-то под уклон.

— Когда остановится — бегите! — крикнул он жеребятам.

Я оглянулся на них. Куда там "бегите"… Против Тварей-то… Тут и подготовленному бегуну, призеру Эквестрийских игр, не всякому повезет, а уж о паре малышей-единорогов и речи быть не может. Да они и так перепугались до смерти.

Фургон остановился. Я выглянул из него, прямо через брезент. Хуже некуда. Проехал он всего ничего. Видно было, как Твари занялись толкнувшим нас пони, видимо, решив, что жеребята, которых они, несомненно, чуяли, никуда не денутся, и что стоит начать с основного блюда, а уже потом побаловать себя десертом.

Нужно было что-то делать. Но что?

ГЛАВА 49

Надежда не умирает

Я стоял и смотрел на то, как Твари расправляются с пони, что тащил наш фургон. Смотрел и лихорадочно пытался соображать. Драться я не могу. Бежать тоже. Все пони уже, наверное, убежали далеко вперед. Я в задумчивости поковырял одну из щелей в борту.