Хроники особого отдела

На какую-то минуту часы резко замедлили свой ход. Время превратилось в овсяный кисель, густой, тягучий. В кабинете резко сгустились тени, а в висках застывших мужчин молотом о наковальню застучала кровь.

Сквозь эту барабанную дробь мужчины услышали:

– В 53-ем небезызвестные вам господа Трумэн и Черчилль провели в Вашингтоне переговоры, после чего к тебе, Никита, прилетело предложение. Вместе с Жуковым, ты, по-тихому, выводишь из Австрии, Финляндии и Китая войска, а они ослабляют санкции против СССР. Ты, как дешёвка, повёлся. Меньше месяца назад – пожертвовал Порт-Артуром. Но поверь, американцы никогда не оставят свои базы в Японии, Южной Корее, на Тайване и Филиппинах... никогда.

Мгновенье тишины – и снова, звучит тот же голос, совсем негромкий, но немыслимо даже подумать, чтобы перебить…

– Я наблюдатель, без права вмешиваться. Я могу контролировать только то, что не может взять под контроль человек. Но. Я не прощаю предателей, Никита. Никогда. – В помещении стояла глухая ватная тишина. – На, почитай и уничтожь. Документы тебе привёз, секретные. Будем считать, что я только посыльный. Правда, не забудь! Посыльный! С того света...

***

В 1954 году ракетчику, Герою Социалистического труда, лауреату Ленинской премии, политологу Сергею Хрущёву было 20 лет. Он, студент второго курса, проводил все выходные дни рядом с властной матерью и отцом, на даче. В его очерках нет значительной фальши, как нет и преувеличения заслуг его отца. Воспоминания относительно биографичны, оспорить их, или усомниться – сложно. В одном из них Сергей упоминает о странном госте, одетом в нелепые штаны и яркую «попугайскую» рубаху, приехавшем к ним в Жуковку в одно из тёплых осенних воскресений 1954 года.

«Отец, с неделю, как прилетел из успешной поездки по Китаю, и мы жарили шашлык», – пишет он. Взяв с собой Суслова, Хрущёв с прибывшим товарищем уединились в кабинете. «Не выходили долго, – пишет сын. – Уезжая, гость всем улыбался, но забыл шикарную ковбойскую шляпу, которая долго лежала у нас на гардеробе. Отец, почему-то, запретил мне воспользоваться редким головным убором. В тот день шашлык не получился. Отец был расстроен и груб. Всё время пил чай и повторял: «Десять лет – это тоже немало...». Суслов после отъезда посетителя немедленно уехал».

***

Политическое похмелье у Хрущёва наступило быстро. Меньше чем через год, Москва начала судорожно искать места для новых ракетных баз и стоянок подводных лодок. Для начала Никита Сергеевич решит приводниться в Албании. Будет подписано соглашение о строительстве базы во Влоре, но Генеральный секретарь СССР очень быстро разругается с Энвером Ходжа на долгие годы. Затем он начнёт закидывать Мао предложениями по возвращению базы Порт-Артур и... разругается с ним тоже.

А вот по признанию американцев, именно сдача базы позволила случиться войне в Индокитае в 1966-1974 годах. Да и события на Даманском острове в 1969 были бы невозможны, находись советские самолеты-ракетоносцы в двух часах лёта до Пекина...

29 июня 1957 года Молотов, Каганович, Ворошилов и Маленков, обвинив Хрущёва в измене Родине, попытались его устранить. Спас Никиту Сергеевича Жуков, отчётливо понимавший, что и его подпись стоит под документами. Хрущёв своеобразно отблагодарил соратника/подельника, быстро изгнав маршала из армии.

Политика не терпит игры в порядочность...

***

Группа из трёх человек, (Ян, Илья и Борис), в течение трёх недель находились на Кавказе. Вернулись с Марком, который приобрёл привычку петь по ночам лютые волчьи песни. Жители деревень Тропарево и Никулино заговорили о предстоящем голоде и лютой зиме...

А 18 декабря два копья вернулись в Эйчмиадзин. В документе «Акт возврата за номером 1276/54» указано: «Возвращено копьё. Ковка 1680 год. 22 см в длину. 6 см в ширину. Находится в золотом кладене».

В документе 3451/54, точно таком же акте возврата, указано: «Возвращено копьё. Ковка. Год неизвестен. Приблизительно первое тысячелетие. 49 см в длину. 8 см в ширину. Завернут в шёлковую синюю ткань».

23 декабря 1954 года подписано постановление о строительстве стадиона в Лужниках.

31 декабря Ксения в синем бархатном платье посетила Большой театр. Давали балет «Щелкунчик». Борис сидел рядом и держал её за руку.

Глава 46

Глава 4. На грани третьей мировой.

Часть 1

«Добрый доктор Айболит

Он под деревом сидит

Приходи к нему лечиться

И ворона и волчица...», – зевая, рассказывал сказку Бернагард. Сегодня ему поручили уложить Машу, и он старательно выполнял свои сложные отцовские функции.

Маша спать не хотела. Сказку она знала и сейчас старательно зажмуривала глаза. Ждала, когда уснёт отец – надеялась поболтать с Оладием. И не только поболтать… несознательный кот научил её ходить по дому, через узкие проходы, которые дядя Ян называл четвёртым измерением, а отец Василий – кротовыми норами.

Оба ругали Машу и Оладия… поэтому девочка могла пользоваться ими только ночью, когда взрослые думают, что дети спят.