Хроники Раздолбая. Похороните меня за плинтусом-2

Возле стойки Мартин сказал, что виски, допитое за портьерой, отбило у него вкус к этому напитку на год вперед, и заказал текилу. Бросив в себя огненный глоток, Раздолбай посмотрел на сад. Ему хотелось, чтобы его снова закачало на волнах праздника, как было в начале вечера, но праздник словно подернуло тиной. На дорожках валялся мусор — окурки сигарет и сигар, смятые сигаретные пачки, осколки посуды. Почтительные официанты больше не подносили гостям высокие тонконогие бокалы, а устало слонялись, похлопывая себя по бедру пустым подносом в опущенной руке, или просто сидели и курили на лавках. Гости, которые не отправились танцевать на дискотеку, ухавшую где-то за деревьями, разбрелись по газонам. Сонные девушки покачивались как березки, держась за своих спутников-Барракуд, а Барракуды выпивали друг с другом, разливая по пластиковым стаканам купленный в баре алкоголь, и напоминали обычных уличных пьяниц. Двойники исторических личностей ходили как неприкаянные — свою долю внимания они исчерпали давным-давно. Только лампочки на деревьях светились так же волшебно, и устроитель-Хлестаков снова совершал круг почета на «Руссо-Балте», преследуемый свитой из ведьм и чертей, отдувавшихся, как новобранцы на последних километрах утреннего кросса.

Раздолбай подумал, что веселье пошло на убыль, и тут же увидел зрелище, которое стало олицетворением не убыли, а финала. Девушка в вечернем платье перегнулась через скамейку и стала мучительно извергать из себя все съеденное и выпитое. Стройные ноги в лаковых туфлях скребли по асфальту, словно копытца издыхающей лани, а смесь «Абрау» и тарталеток с паштетом удивительным образом не выглядела омерзительной, будто красота девушки облагораживала содержимое ее желудка.

— У-угх, у-угх, у-угх, бля… — стонала красотка.

— Смотри, красивая телка даже блюет красиво, — прокомментировал Раздолбай, толкнув Мартина в бок. От легкого толчка локоть Мартина сорвался с опоры, он воткнулся плечом в стойку бара и, как оказалось, проснулся.

— Опа-па-па-па, — воскликнул он и радостно засмеялся, — меня все-таки опять накрыло!

— Смотри, — снова кивнул Раздолбай в сторону девушки на скамейке.

— Светлокожая… Отшлепать по жопе — пойдут красивые пятна, — оценил Мартин и повернулся к Раздолбаю, раскрыв объятия. — Слушай, дико рад тебя видеть! Как у тебя вообще дела?

Раздолбай захохотал над тем, как похоже Мартин изобразил, будто ничего не помнит, Мартин расхохотался от того, что хохотал Раздолбай, и так они хохотали вдвоем, слабея ногами и повисая друг на друге, пока смех не выдавил из их легких последние капли воздуха. Отсмеявшись, Раздолбай заметил, что в центре сада началось какое-то движение.

— Пошли туда…

— Зачем?

— Там что-то есть…

— На ветвях?

— На площади.

— Пошли. Но все, что нам надо, есть у нас внутри. У тебя есть внутри то, что тебе надо?

— Не знаю.

— У меня есть. Я — Воланд… Воланд! — крикнул Мартин в лицо Калигуле, мимо которого они проходили. — Маслоу растечется маслом от такой потребности. Такая само-нахуй-актуализация будет, что у него жопа завернется. Э-э-э-э, держи меня!

Раздолбай с трудом удержал падающего Мартина за руку и, выписывая синусоиды, они пришли в центр сада, где ведьмы и черти готовили к запуску монгольфьер. В гондоле стоял высокий бородатый человек в зеленом плаще, на плече которого топтался привязанный за лапу голубь.

— Ждите полной луны! Я разгоню тучи, и луна откроется! — кричал бородач, вздымая над собой руки.

— Какой-то номенкалу… номелакурный колдун… — сказал Мартин. — Щас потягаюсь с ним силищей!

Он тоже воздел руки над головой, но в этот момент его похлопал по плечу низенький мужчина азиатской наружности.

— Фархад? — удивился Мартин. — Ты что здесь делаешь?

— Мартин Глебович, я за вами приехал. Вы велели вас в двенадцать забрать, скоро первый час. Я тут уже двадцать минут вас ищу, — ответил Фархад со смешным акцентом.

— Забрать меня? Куда?

— Домой, наверное.

— У меня нет дома. Я вечный странник.

— Я знаю, что ваш дом в гостинице «Украина», туда и поедем.

— Ехать нет… Я хочу дико лететь! Сейчас выкину этого хуя в плаще и полетим с моим Бегемотом.

Марин потащил Раздолбая к монгольфьеру, но под горловиной шара полыхнул огонь, и аэростат начал медленно подниматься.

— Готовьтесь к полнолунию! — закричал колдун.

— Опять от меня сбежала последняя электричка, — заголосил Мартин, царапнув пальцами по дну взлетающей гондолы.

— Э-э, Мартин Глебович, да вы, кажется, перегуляли.

— Я в говно! Прости меня, верный друг Фархад… я дико в говно. А ты вино какой страны предпочитаешь в это время суток?

— Э, я не пью вина Мартин Глебович.

— У тебя Рамадан?

— Рамадан не сейчас, Мартин Глебович. Я вообще не пью.

— Эх, раз, Рамадан-чумодан… — запел Мартин. — У меня есть друг — пишет музыку, как Брайан Ферри. Тексты дикие… Чу-увак-человек, чу-увак человек-чумодан… Ладно, можете меня увести.

Фархад и Раздолбай взяли Мартина в двух сторон под руки и повели его к воротам сада.