Хроники Восстания

Гавриил стоял спокойно, пока на него продолжал взбираться мертвец в обрывках кольчуги, стараясь дотянуться до горла. Он смотрел на Одиуса, предвкушавшего победу и понимал, что всё сказанное им правда. А тем временем, кольцо врагов вокруг генерала опасно сужалось.

Его золотой клинок растаял, словно туман на ветру. Оковы, сдерживающие силу архангела, рухнули и мир взвыл, когда на него обрушилась мощь от высвобождения. Тектонические плиты сместились, по миру прокатилась слабая судорога. На месте Гавриила стоял воин облаченный в броню из красного золота, в чьей матовой поверхности не отражались лики мертвецов, поднимающихся после того как их сбило ударной волной от высвобождения. Лик архангела пропал, вместо него на мир взирала безликая маска с единственным крупным сапфиром во лбу, горящий холодным синим пламенем. Брат близнец первого камня появился сначала на левом, а потом и на правом наплечнике. А над головой, со скрежетом разрываемой материи возник нимб, горящий ослепительной белизной с оттенками цвета индиго.

В рукахгенерала, вспыхнув серым пламенем, огромный тесак без витиеватых узоров и драгоценных камней, что обычно украшают благородные клинки. Он больше подошёл бы для тролля или огра, что обитают на одной из планет, в восточной части галактики Соляр. Но Гавриил, без лишних слов, словно делал это каждый день, взял этот огромный чёрный, обоюдоострый меч без гарды, одной рукой. Над местом битвы послышался непривычный вибрирующий шёпоттем не менее, даже Одиус, отделённый от Гавриила армией восставших мертвецов, услышал каждое слово и внутри у него всё похолодело:

— Отец, наш, первым слогом твоего имени дарую вечный покой детям твоим, да прибудет вечное царствие твоёнад материей и духом. Даруй прощение за содеянное, ибо намерен я использовать зло, дабы сокрушить зло, — секундное молчание. — Amen!

Огромный черный меч описал горизонтальную дугу в воздухе и всё, что попадалось у него на пути разлеталось кучкой пепла и сломанных костей. Он знал, что по-другому никак, что другого пути нет, что надо даровать второе посмертие этим душам и погасить свет Одиуса.

Левой рукой схватившись за труп, ползущий по нему, он с легкостью метнул его в скелета на мёртвом коне. Затем ринулся следом, орудуя черным клинком, без какого-либо изящества, просто делая свою работу.

Словно колосья, под взмахом косы, падали восставшие мертвецы, но ни один из них не дрогнул и не отступил, все они лезли на него пытаясь разорвать ненавистного врага, застывшие в последнем мгновении своей первой смерти.

Увернувшись от ржавого меча, Гавриил не глядя разрубил противника на две части и продолжая сокрушительный бег Пожирателя сокрушил еще с десяток мертвых воинов. Огромный меч в его руке слабо пульсировал, насыщаясь после тысячелетий, проведенных в небытие. Архангел знал, что клинок, служащий дверью в иные сферы, поглощает и его силу, но он только крепче взялся за неказистую рукоять и хлестким движением снизу вверх разрубил скелет коня и всадника на нем.

Гудение, словно от хлопанья крыльев тысяч мух, слышалось там, где проходил чёрный меч, и оно всё нарастало. Все неистовее была ярость меча созданного побеждать демонов Йудхвейвада.

Одиус сразу понял, что что-то пошло не так, почувствовав с какой скоростью гаснут вторые жизни его марионеток, онвзлетел над своим мертвым воинством и остолбенел, ибо Гавриил, положивший уже добрую половину восставшей армии, был практически в одном шаге от него.

— Вот ведь настырныйчервь! — проревел Одиус и приземлившись с силой воткнул свой изящный посох в землю.

Слова следующего заклятья готовы были сорваться с его губ, как мертвецы перед ним обратились в прах и подле него возникла сама Смерть со своим страшным мечом.

Мало бы кто смог отреагировать в данной ситуации и Одиус был не исключением. Не встретив преграды двуручный меч оставляя за собой след из праха прорубил защитное поле, поставленное Одиусом, белую мантию из особо прочного, гибкого полимера и сам доспех, прочность которого была воспета в легендах об ангелах.

Правая рука, отсеченная у основания, ровным срезом, кувыркаясь полетела в сторону. Во взгляде падшего застыло удивление. Гигантский меч, завершив свой бег, воткнулся кончиком в землю позади Гавриила, и тут, тело Одиуса взорвалось, превратившись в миниатюрную звезду.

Гавриил на мгновение ослеп и оглох. В голове звенело, всё вокруг перемешалось, закружилось и обрушилось на него. Однако инстинкты, выработанные за тысячелетия сражений, заставили тело защититься и принять вертикальное положение.

Когда к Стражу Святилища вернулось зрение он понял, что стоит на коленях в двадцати метрах от большой воронки. Взрыв оставил на землерану не менее десяти метров в диаметре, но долго рассуждать на эту тему генералу не дала исполинскаяземляная рука, схватившая его и со всего размаху ударившая о землю, намертво прижав его к потрескавшейся почве.

— Неожиданность, мой конек Гавриил, — спокойный голос Одиуса резал слух. — Мои знания дают мне колоссальную гибкость против любого противника. Тебе не выжить, — с уверенностью произнес он.