Хроники железных драконов

Послышался шум, похожий на вздох, затем еще и еще — звуки выделялись на фоне общего гвалта тихой нерешительностью. По булыжникам мостовой застучали газовые баллоны. Они взрывались, выпуская облака отравляющего газа.

Те, кто его вдыхал, падали, извергая рвоту. Мятежники боролись и царапали друг друга, пытаясь убраться оттуда. Но прежде чем воины сумели воспользоваться их замешательством, ушлые ребята, замотав мокрыми платками рты и носы, бросились вперед, схватили баллоны и швырнули их обратно в войска.

Дуновение ветра нежно перенесло одно облако в часть толпы, где стояла Джейн.

Она не могла дышать! Она ослепла! Кожа у нее горела! Она кашляла, икала и плакала. Из носа ее текло. По половине лица словно крапивой прошлись. Спотыкаясь, согнувшись пополам, она ощупью нашаривала выход.

И тут чудесным образом ее взяли за руку и увели прочь. Она почувствовала прохладный воздух у себя на лице. Ее моргающие глаза уловили размытое видение открытой дороги.

— Давай, — проворчал ее благодетель. — Скоро газу прибавится.

Когда они уже покинули площадь, Джейн чуть-чуть задержалась. Она уперлась и выдернула руку. Затем вытерла одним рукавом глаза, а другим — нос. Сквозь слезы она оглянулась на толпу.

Дым от сотен пожаров превратил небо в холст, а потом замазал его грязно-красным. Под этим мрачным пологом над телами павших сидели на корточках темные фигуры. Кто-то тырил бумажники. Кто-то нет. В некоторых она узнала заключенных, которых помогла освободить.

— Нам некогда любоваться видами, — настаивал ее спутник. — На подходе «зеленые плащи».

И правда, она расслышала мерную поступь свежих эльфийских сил. Провожатый подтолкнул ее, и они побежали прочь. Только тогда она смогла взглянуть на своего спасителя.

Это был Костяная Голова.

Когда они убедились, что нет погони, Джейн сбавила шаг и остановилась. Ей надо было как следует проблеваться. Костяная Голова поддерживал ее за плечи, пока Джейн извергала из себя пепел, скверну и гибельное безумие. Выпрямившись, она ощутила удивительную ясность в мозгах.

— Ну и драка, а? — сказал Костяная Голова.

Она взглянула на него.

— Я откусил одному из этих ублюдков палец. На нем было такое большое старое золотое кольцо, все покрытое крошечными изумрудами и рубинами и прочим дерьмом. Оно у меня здесь. — Он хвастливо похлопал по окровавленному карману рубашки. — Так что я извлек из сегодняшней заварушки кое-какую выгоду.

Костяная Голова оставался таким же пугающе уродливым, как и был. Но глаза изменились. Теперь они были зеленые с золотыми крапинками, как листья в начале лета. В них светился живой юмор, словно кто-то напялил маску Костяной Головы и выглядывал сквозь глазницы черепа.

— У тебя что-то к серьге пристало, — сказала Джейн.

— А?

Костяная Голова обернулся, всплеснув руками, когда Джейн схватила его за ухо. Слишком поздно. Ее пальцы сомкнулись на талисмане, свисавшем с мочки.

— Эй, поаккуратнее!

Она сорвала с него талисман. Тревожно вскрикнув, Костяная Голова задрожал и съежился. Форма и черты лица изменились полностью. Татуировки пропали, а с ними и выражение угрюмой тупости. Он перестал быть Костяной Головой.

И стал Паком Алеширом.

Джейн взглянула на талисман — янтарь, кость, сверхпроводящий диск, два перышка голубой сойки — и выбросила его прочь. Ерунда: она сама могла в любой момент сделать такой же, если бы захотела.

— Какого ляда ты здесь делаешь?

— Я искал тебя, ничего? Святая свинья, щиплется. — Пак поморщился. На нем болталось поношенное суконное пальто, которое ему было совсем не впору. — Слушай, я знаю, ты не просила меня ходить за тобой. Но раз все равно я здесь, может, уберешь это обалделое выражение и порадуешься. Нам надо отсюда сматываться. Они уже взялись за ножи и не собираются убирать их, когда вырвутся из лап эльфов.

Он схватил ее за руку и потащил прочь.

Поспешая следом, Джейн была вынуждена признать, что выглядит Пак героически. Глаза его пылали, подбородок был решительно выпячен. Ее сердце быстро смягчилось. Затем она опустила глаза. Что-то свисало у него из кармана, куда было торопливо и кое-как засунуто. Лоскут черной ткани. Трусики. Вид и фактура их казались знакомыми.

— Что это?

Она выхватила находку. Они оказались ношеные и нестираные. Она поднесла их к носу, понюхала.

Ее.

— Где ты это взял?

Пак смущенно потупился, но шага не сбавил.

— Я, гм, слил за них кое-что Билли Буке. Он говорил, ты как-то провела у него ночь и забыла их, когда одевалась утром.

— Ах этот Билли! — разъяренно прошипела Джейн. — Я его удавлю!

— Мы думали, ты не станешь особенно возражать.

— Ну, так я возражаю. Очень даже возражаю.

— Кстати, без них я бы тебя не нашел. Подобное стремится к подобному, верно? Таков закон морального разложения.

— Морального разложения?!

— Да ничего страшного. Билли понадобилась моя кожаная куртка, и он спросил, что может предложить мне взамен.

Он искоса взглянул на нее и впервые заметил жалкие отрепья, в которые она превратила его куртку.

— Эй! Как она к тебе попала?

Джейн покраснела.

Некоторое время они шли молча. Затем Пак произнес: