Хроноагент. Гексалогия

–Нет, не опасно. Если, конечно, ненадолго. А вот заходить туда нельзя ни в коем случае. Перерождение начинается сразу. Поначалу человек ничего не замечает. А когда замечает, становится уже поздно. Обратно не отыграешь. Противоядия от этого нет.

–Что бы это могло быть, Лена? Похоже на какуюто направленную мутацию.

–Не совсем так, – подумав, отвечает моя подруга. – Мутации проявляются в следующих поколениях, так как под воздействием мутагенных факторов искажается механизм наследственности. Здесь же, как говорит Лем, все перемены происходят в самом индивидууме за весьма короткий промежуток времени. Но это действительно интересно. Надо бы посмотреть на эти вещи поближе. Только вот с какого расстояния можно смотреть?

–Брат Лем! На какое расстояние можно подойти к этим Заколдованным Местам, чтобы и перерождение не началось, и рассмотреть всё можно было?

Но Лем не отвечает, он спит. Несколько глотков коньяку уложили нашего не привыкшего к крепким напиткам проводника. До «захода» солнца остаётся чуть больше двух часов, и мы решаем тоже устроиться на ночлег.

За ужином мы обмениваемся мнениями и пытаемся хоть както осмыслить всё странное и непонятное, что мы увидели в этой Фазе.

–Если бы мне дома рассказали о таком, – говорит Анатолий, – я бы ни за что не поверил. Воспринял бы эти россказни как фантастические бредни какогонибудь автора новелл ужасов средней руки. Невозможно представить, чтобы природа была так враждебно настроена по отношению к человеку.

–Ты думаешь, Толя, это природа? – Лена качает головой. – Нет. Впечатление такое, что здесь всё запрограммировано. Запрограммировано с какимто злым умыслом и даже с садистским уклоном. Природа сама так не может. Здесь явно поработали наши «прорабы».

–Но с какой целью они сотворили это здесь? – вступает в разговор Наташа. – Всё это както не вписывается в ту концепцию, к которой мы пришли несколько дней назад.

При этом Наташа смотрит на меня с такой надеждой, словно ждёт, что я всё расставлю по местам и объясню. А ничегото я ей не объясню, потому что сам ни хрена не могу понять.

–Пути «прорабов» неисповедимы, – говорю я, собравшись с мыслями. – То, что здесь поработали именно они, сомнений не вызывает. А вот с какой целью? Мы, видимо, имеем несколько упрощенное представление об их деятельности. Судя по этой Фазе, отбор энергии у цивилизаций – задача главная, основная, но не единственная. Здесь мы столкнулись еще с одним аспектом их вмешательства. Каким конкретно? Пока неизвестно. Информации мало. Но определённо здесь они, помимо отбора энергии, занимаются еще чемто. Меня очень интересуют Заколдованные Места. Почемуто мне кажется, что именно в них и зарыта собака.

–Я тоже так думаю, – соглашается Лена. – Надо будет обязательно задержаться возле них и постараться выяснить, что же в них такого заколдованного.

Глава 21

Там на неведомых дорожках

Следы невиданных зверей;

Избушка там на курьих ножках

Стоит без окон, без дверей.

А. С. Пушкин

Весь следующий день мы пробираемся по полю грандиозной битвы неведомых противников. Мы давно уже ничему не удивляемся, и нас не поражают несуразные конструкции, созданные нечеловеческим разумом и нечеловеческими руками. Да и руками ли?

Ясное дело, далеко не руками. И очень скоро мы в этом убеждаемся. Миновав ряд искорёженных платформ с остатками какихто решетчатых сооружений, мы натыкаемся на овраг. Даже не овраг, а какойто карьер. Этот карьер почти доверху заполнен костными обломками. В основном позвонками и какимито заострёнными отростками вроде длинных пальцев. Определить чтолибо по этим фрагментам невозможно.

К концу дня мы наконец оставляем позади это мрачное поле битвы, кладбище изуродованной внеземной техники и грандиозный могильник поверженных в этом сражении. Без приключений, конечно, не обходится.

Перед нами неглубокая ложбина с покатыми склонами. А по обе её стороны до самого горизонта тянутся огромные валы из металла, пластика и еще Время знает из какого материала. Впечатление такое, что противоборствующие стороны израсходовали здесь свои боекомплекты и, презрев смерть, таранили друг друга самозабвенно и долго. Битая техника, нагроможденная в несколько ярусов, образует порой настоящие монбланы. Пройти через них заведомо невозможно. Как объяснил Лем, всё здесь настолько обветшало, что несколько лет назад группа из десяти человек провалилась кудато в глубину этого завала, а им на головы долго падали тяжелые обломки.

–Путь здесь один, – говорит Лем и показывает на ложбину.

Ложбина как ложбина. Но мы уже ученые. Если путь здесь только один, значит, ничего хорошего на этом пути тебя не ждёт.

–Что это за вешки? – спрашивает Пётр.

–Они отмечают безопасный путь. Идти надо строго между ними. И не идти, а ползти.

–А почему именно ползти? – интересуется Наташа.

–Когда я буду проходить, увидите и сами поймёте.

–А если отклониться от пути? – уточняет Сергей.

–Лучше этого не делать. Размажет, и даже брызг не останется. Разве что ботинки уцелеют. Видишь, сапог валяется? Это всё, что осталось от какогото чудака, который не послушался гуляку.