Хронофлибустьеры

Я вдруг понял, что внимательнейше, чуть не с лупой, изучаю атрибуцию документа, потому что опасаюсь прочитать главное: кого же к нам назначили? Странный настрой подчиненных оказался заразным.

Тьфу… Что я в самом деле? Всякое переживали и это переживем. Итак, кого же нам послала судьба в лице высшего начальства…

Хомяков…

Хомяков?!!

Он самый, Хомяков Добромил Твердиславович, 2018 года рождения.

Я так и сел. Самым натуральным образом плюхнулся – хорошо, хоть не на пол, а в кресло, заботливо пододвинутое кем-то из сотрудников.

Всякого мог ждать, – например, внедрения в коллектив кого-нибудь из сотрудников Лернейской в целях внутриведомственного шпионажа и мелкого вредительства. Но такого поворота и в страшном сне бы не привиделось…

Подозрительно посмотрел на Хуммеля, на Властимира, на девчонок. Может, шутка? Слепили приказ, подсунули утром Злате Васильевне…

– Если это ваша работа, лучше сразу признайтесь. Отделаетесь выговором и лишением премии.

– Да мы сами в шоке… – заявила Ихти так, что я ей сразу поверил.

О том, что пошутили в отделе кадров, не стоило размышлять даже из академического интереса. Наши кадровики, это… В общем, у них шутки юмора не в чести.

– То есть к нам в отдел вот-вот заявится младенец трех дней от роду и приступит к трудовой деятельности… – медленно произнес я. Мозг столь же медленно осознавал неизбежное.

– Маленькая поправка: он уже заявился, – внес уточнение Хуммель. – Ты же с ним только что в дверях разминулся.

Я поначалу ничего не понял, потом вспомнил нечто, пролетевшее между ног и принятое за мячик.

– Этот вот колобок?! Ох…

– А по-моему, очень милый, – сказала Импи.

* * *

Вскоре я узнал, что Малыш Хомяков появился в ОСВОДе полтора часа назад.

И времени зря не терял:

– со всеми перезнакомился, сдружился (кое с кем успел рассориться и снова помириться);

– непонятным способом, дистанционно, сломал замок на двери, который и теоретически-то сломать было невозможно (пообещал, что сегодня же починит, но даже не пытался);

– пять раз подряд выиграл в шахматы-блиц у Властимира (у Властимира! у бессменного институтского чемпиона последних лет!), заработав неплохую сумму;

– разбудил Хуммеля, заявившись в его сон (в сон Хуммеля! против воли сновидца!);

– сделал Ихти и Импи официальное предложение руки и сердца (предложил им усыновить его в видах дальнейшего внебрачного сожительства втроем);

– сделал Злате Васильевне аж целых три предложения (все три – по улучшению компьютерного делопроизводства в отделе, причем все три толковые, как была вынуждена признать наша бессменная делопроизводительница);

– проголодался и поспешил в столовую с целью оформить бесплатное диетическое питание, а заодно позавтракать (зная Лавра Гирудовича Мишкунца, заведовавшего институтским общепитом, можно было смело держать пари: бесплатно позавтракать младенчику удастся после месяца-другого беготни с бумагами по инстанциям, – и Властимир такое пари с Малышом заключил, а теперь сомневался в выигрыше).

Дополнительно выяснилось, что умственное развитие нового сотрудника весьма опережает физическое: ни ходить, ни говорить он за минувшие после родов двое суток толком не выучился. Поэтому общается с окружающими ментально, а как передвигается… я, дескать, сам видел: происходит нечто вроде серии телепортаций на сверхкороткие дистанции, следующих непрерывно, одна за другой, отчего создается впечатление низкого полета.

– Всё, пропал ОСВОД, – сказал я обреченно.

Ответом стал хоровой тяжкий вздох. Злата Васильевна сказала:

– Он, конечно, ребенок: очень милый, непосредственный, живой… Но атмосферу создает совершенно не рабочую.

Теперь моя примета: встретил кого-то из Хомяковых, день насмарку, – будет сбываться ежедневно, с понедельника по пятницу, и еще в выходные, если отделу выпадет сверхурочная работа.

– Босс в курсе? – уточнил я на всякий случай: вдруг ЛБ не знает, что за ценный кадр у нас объявился, вдруг пособит от него избавиться.

– Он-то и привел Колобка, – безжалостно разбил надежду Хуммель. – Злой был, страсть… В смысле, босс был злой. Пойду, попробую уснуть. Но если этот паршивец еще раз в мой сон заявится без спроса, я за себя не ручаюсь. В смысле, Колобок если заявится.

И он отправился к себе, заступать на трудовую сонную вахту. А Злата Васильевна, словно решив, что проблем у меня недостаточно, подкинула еще одну:

– Казимир Сигизмундович принес черновик учетной карточки нового сотрудника, попросил тебя, Сережа, внести изменения и уточнения.

Казимир Сигизмундович – такое заковыристое имя-отчество стоит в документах ЛБ, он же Литл Босс, он же вице-директор НИИ Проблем Мирового океана, он же мой прямой и непосредственной начальник. Сомневаюсь, впрочем, что мама в детстве звала его Казиком или иным производным от нынешнего имени. Удивляться тому не стоит, я тоже стал Чернецовым только после того, как поступил на службу в НИИ ПРОМОК.

Удивительно другое: первичное тестирование новых сотрудников, исследование их способностей и заполнение учетной карточки никак в обязанности ОСВОДа не входит.