Хронолиты

– Тебя, должно быть, восхищает его полнейшая извращенность.

– А вас?

– Признаюсь тебе, Скотти, иногда у меня дух захватывает.

– У меня тоже.

Он не только мой дух захватил, он еще и отнял у меня жену и дочь.

Меня встревожила моя одержимость Хронолитами, которыми Сью Чопра увешала все стены. У меня появилось ощущение, будто у нас со Сью одно дыхание на двоих. Для нее эта работа, конечно, выглядела соблазнительной: давала ей шанс узнать практически все, что только можно, о Хронолитах. А прикладные исследования намного сузили бы ее поле деятельности, сведя все к расчетам рефракции колец или охоте за неуловимыми бозонами.

И в то же время у Сью была возможность заниматься серьезными вычислениями – прекрасная возможность, так как практически каждый клочок строго секретных исследований ежедневно проходил через ее стол.

– Вот так вот, Скотти, – подытожила она.

Я попросил:

– Покажите мое рабочее место.

Она проводила меня в приемную, где стоял письменный стол и терминал. Терминал, в свою очередь, был подключен к замкнутой сети квантово-органической станции – куда более высокоточному оборудованию, чем «Кэмпион-Миллер» мог в принципе себе позволить.

Моррис Торранс восседал в углу на стуле, читая бумажный журнал «Гольф».

– Он входит в пакет услуг? – спросил я.

– Вам придется какое-то время делить пространство. Моррис должен находиться рядом со мной, буквально.

– Моррис – настоящий друг?

– Моррис – мой телохранитель, между прочим.

Тот улыбнулся и отбросил журнал. Затем почесал голову, этот неуклюжий жест нужен был, вероятно, чтобы показать пистолет, который он носил под пиджаком.

– Как правило, я совершенно безобидный, – сказал он.

Мы снова пожали друг другу руки, на этот раз более сердечно, поскольку он не ворчал на меня из-за анализа мочи.

– Пока что, – сказала Сью, – тебе нужно просто познакомиться с работой, которую я делаю. Я – программист не твоего уровня, так что делай заметки. В конце недели обсудим, как нам действовать дальше.

На это у меня ушел весь день. Я изучал не вводные данные или результаты самой Сью, а процедурные слои, протоколы, по которым ошибки попадали в закрытые системы и программные решения допускали самокопирование и сбой. Сью установила лучшие из коммерческих приложений по генетике, но они явно не подходили (да и были абсурдно громоздкими) для некоторых из ее замыслов. «Логарифмические линейки», как мы их называли, – на первый взгляд хорошие, но уж больно примитивные.

Моррис закончил листать «Гольф» и принес из магазина поблизости обед и свежий номер «Рыбака», с которым коротал остаток дня. Сью временами появлялась, одаривая нас счастливым взглядом: мы были ее буферной зоной, защитным слоем между внешним миром и тайнами Куана.

Спустя неделю работы над проектом по дороге домой, в новую полупустую квартиру, до меня вдруг дошло, как внезапно и безвозвратно изменилась моя жизнь.

Может быть, всему виной дорожная скука; может быть, вид палаточных городков и брошенных машин, изъеденных ржавчиной; может быть, перспектива провести одинокие выходные. У «отрицания» плохая репутация, но стоицизм считается добродетелью, а главное занятие стоиков – это отрицание, решительный отказ признавать ужасную правду. В последнее время я стал настоящим стоиком.

Я перестроился, чтобы обогнать бензовоз, и желтая «Лейка» дорожной службы прижала меня сзади, а бензовоз начал переползать со своей полосы на мою. Водитель, должно быть, отключил индикатор приближения, весьма противозаконное решение, но не редкое среди дальнобойщиков. Я оказался в его слепой зоне, а «Лейка» и не думала притормозить, и добрых пять секунд перед глазами стояло видение, как меня размазывает по рулевой колонке.

Но тут водитель фуры заметил меня в боковое зеркало, взял вправо и дал проехать.

«Лейка» просвистела мимо, как ни в чем не бывало.

А я сидел за рулем в холодном поту – неприкаянный, совершенно потерянный, спешащий прочь по серой дороге между небытием и забвением.

Через неделю пришли хорошие вести: Дженис позвонила и сказала мне, что у Кейт будет новое ухо.

– Слух полностью восстановится, Скотт, ну, по крайней мере, это вполне возможно, учитывая, что родилась она без аномалий, и, вероятно, все нервные окончания сохранены. Это называется сосцевидно-кохлеарный протез.

– И это реально?

– Процедура относительно новая, но среди пациентов с тем же диагнозом вероятность успеха почти стопроцентная.

– А это не опасно?

– В общем, нет. Но операция серьезная. Кейт положат в больницу как минимум на неделю.

– Когда?

– Планируют в течение шести месяцев.

– Как ты это оплатишь?

– У Уита хорошая страховка. Его страховое общество готово взять на себя часть оплаты. Некоторую помощь я могу получить по своему страховому плану, а остальное Уит готов покрыть из своего кармана. Возможно, придется оформить вторую закладную на дом. Зато у Кейтлин будет нормальное детство.

– Я бы тоже хотел помочь.

– Я знаю, что ты сейчас не при деньгах, Скотт.

– У меня есть счет в банке.

– Спасибо, что предложил. Но… честно говоря, Уиту будет спокойнее, если он все устроит сам.