Хрупкость тени

Сон угасал, как туман над прудом, медленно возвращался на глубину. Килэй прибыла слишком поздно. Она не видела, как туман поднялся, не знала его значения… но знала, что он там был. Ее пальцы сжимались и разжимались, пока ускользали последние обрывки.

Она открыла глаза.

В холодной тьме комнаты она поняла, что случилось. Кто-то произнес ее имя. Она подождала, повторится ли зов.

— Леди Килэй?

Она просила жителей не называть ее так. Она была многим, но точно не леди.

— Входите, — сказала она, выбираясь из одеял.

— Нет, миледи. Это неприлично.

Она улыбнулась, поискала рубашку, но нашла поношенную тунику и натянула через голову. Она достала ей почти до колен, в таком виде можно было выйти.

Ее глаза быстро привыкли к темноте. Она видела тени множества предметов на полу ее комнаты. Там была одежда и оружие, начатые ею проекты, которые она так и не закончила. Просто у нее было мало времени и мысли, занятые другим.

Она винила в этом то, что была взаперти всю зиму и слишком хорошо питалась.

Килэй перешагнула груду одежды и опасного вида двусторонний топор, а потом оказалась у двери. Она открыла дверь, и человек за ней вздрогнул.

Это был мужчина средних лет с узким лицом. Он держал свечу в одной руке, а другую прятал за спиной. Бледное сияние огонька делало тени на его лице еще темнее, а недовольный хмурый вид — еще отчетливее.

— Миледи, — сказал он, отводя взгляд от ее мятой туники. — Простите, что разбудил среди ночи, но во дворе нужно ваше внимание. Боюсь, врата снова шалят.

— Спасибо, Крамфелд, — она попыталась пройти его, но он преградил путь. — Что-то еще?

— Уверен, вам виднее, — начал он с неодобрением. — Но леди Коппердока не должна расхаживать снаружи в ночной рубашке.

Ох, Крамфелд. Она устала убеждать себя, что ей будет не хватать его, когда она уйдет, но он добавлял сложностей с каждым мигом.

Она не знала, откуда он пришел. Она просто спустилась по лестнице однажды утром и обнаружила мужчину в черном, наводящего порядок в Насесте. Он заставил поваров подавать еду горячей, заставил служанок все отмыть, как-то заставил людей починить все, даже не убирая руку из-за спины.

Из углов Насеста доносилось ворчание, никто не хотел ничего делать. Килэй забавлялась тем, как они слушаются Крамфелда, пока тот не накинулся и на нее. Он хотел сделать ее настоящей леди. Но Килэй казалось, что он просто рушит ей веселье.

Его правила были смешными. Ей не позволяли одеваться, как она хотела, она не могла ходить вне Насеста без сопровождения, а еще запрещалось оставлять добычу у двери кухни.

— Но мне нравится, как повар готовит, — сказала она, когда Крамфелд поймал ее, протаскивающую тушу оленя в замок.

Он не слушал.

— Тогда скажите охотнику, что вы хотите, и он поймает добычу за вас. Пока у вас не будет обязанностей при дворе, вы сможете участвовать в охоте. Но, — он поджал губы, глядя на оленя, — я не позволю леди Коппердока проходить тайком с окровавленным трупом. Это мое последнее слово.

Она хотела возмутиться. Но его строгий взгляд заставил ее передумать. Когда он сказал ей пойти наверх и смыть кровь с волос перед ужином, она ушла, проворчав:

— Ладно.

Но сегодня было не так. Килэй была недовольна, что сон прервали, так что не собиралась слушаться Крамфелда.

— Хорошо, — сказала она и сделала вид, что уходит в комнату. Она резко развернулась и проскользнула мимо него.

— Что вы делаете, миледи? Вернитесь и оденьтесь!

— Не смеши, Крамми. Это займет много времени, — отозвалась она, спускаясь по лестнице. — Воздух прохладный, и я не могу заставлять людей ждать, пока я наряжусь.

Крамфелд не бегал, он мог лишь быстро идти. Килэй вскоре оторвалась от него.

Ее босые ноги шлепали по холодному каменному полу, она бежала по залу. Дыры в крыше обеспечивали сквозняк, но ей нравилось, что дыры пропускали солнце, хотя в такое время было видно только серый туман. Она глубоко дышала на бегу, ощущала жаркий день, скрытый за холодным рассветом.

Уже третий день. Прохладная зима прошла. Это означало, что ее друзья уже должны были отправиться в путь в долины. Перемены происходили быстро, и наступало время ей исполнить ее роль.

Она так долго ждала приключений.

Коридор привел ее в большой зал, прямоугольную просторную комнату с потолком, что терялся в тенях наверху. Крамфелд еще не решил, как его обустроить, и ее шаги эхом отражались от голых стен. Она замедлилась. Страж заметил ее издалека и завозился с засовом. Ему пришлось прислонить копье к плечу и работать с механизмом одной рукой, другая висела на перевязи.

— Вот так, миледи, — сказал он, открыв дверь.

— Спасибо, Геральд. Как рука?

Он осторожно приподнял ее.

— О, целитель говорит, кости срастутся. Нужно просто пока не падать со стен.

— Мудрый совет, — сказала она и прошла дальше.

Геральд заметно покраснел, когда она улыбнулась ему, его шлем чуть не соскользнул, когда он решил поклониться, как его учил Крамфелд.