Хрустальная клетка

– Да потому что ты сдох! – одним молниеносным ударом господин вырвал чёрное сердце из его груди. Приближённые рассыпались по сторонам, оставив господина один на один со своим безумием.

Чёрная кровь стекала по его руке отвратной субстанцией. Келвин Малнайс заливался безумным смехом, планируя в своём воспалённом мозгу новые преступления против власти, остановить которого могла лишь только смерть.

Мэтью был одним из тех несчастных детей, которых неоднократно похищали ничтожные существа, что питаются страхами и кровью тех, кто намного выше их по рангу, иначе говоря, по классовому распределению. Мэтью жил совершенно в другом времени, и это ужасно его пугало. Он не знал, зачем он здесь, что от него хотят, почему он всё жив и уже девяносто лет остаётся ребёнком. Он помнит своих родителей, помнит любимую собаку, с которой играл на поляне у дома, а ещё он помнит детей, жутких детей, которые бросали в него камни. Он был одинок, но у него была семья, которой он был нужен. Вернувшись как-то после прогулки, Мэтью раз и навсегда остался одиноким, потерял абсолютно всё, что делало его живым. Родители были растерзаны жуткой тварью, которая протянула ему когтистую лапу, прошипев, точно змея:

– Мэтью, теперь ты остался один, видишь? Они все мертвы. Идём со мной, и я спасу тебя, подарю новую жизнь, в которой ты будешь счастлив.

Мальчик был потерян раз и навсегда.

Вот и сейчас он одинок, печален и несчастен. Люди стали его центром зависти. Наблюдая за ними, он не может не сжимать ладони в кулаки. Почему они счастливы, а он не может быть таковым? Эти мысли проедают его насквозь. Его глаза не живы, они давно пылают огненно-жёлтым цветом, отражая всю его ненависть и боль к окружающему миру. Шрам от рваной раны на его руке по-прежнему напоминает о той части бессмертия, которую подарил ему господин. Он ненавидит его всем своим существом, лелеет мысли об его мучительной смерти, которую мечтает ему нанести когда-нибудь, но не сейчас, ведь Мэтью слишком слаб.

– Эй ты, мой сын, – за его спиной прозвучал этот ненавистный голос, – подойди! Чем ты опять занимаешься?

Мэтью сделал вид, что не слышит его, продолжая наблюдать за детьми, играющими у противоположной стороны озера.

– Ты меня не слышал, мой сын? Подойди же! – повторил Келвин уже более грубо, заставив Мэтью подчиниться, – Что с тобой, мой мальчик? Ты выглядишь ужасно слабо. Разве так должен выглядеть мой преемник?!

– Ты мне не отец… – сорвалось с губ мальчика, но ему не было страшно, он гордился собой.

– Да как ты…. смеешь перечить мне?! – тяжёлая рука приложилась по щеке бедняги, который от силы удара отлетел в сторону, врезавшись в мощную стену. Мэтью не издал ни звука, лишь ненавистно прожигал тирана огненным взглядом, – Ты ещё не представляешь, какая сила ждёт тебя впереди! Какое величие! Ты – будущий наследник рода Малнайс!

Мэтью больше не сказал ни слова, с него было достаточно той сердечной ненависти, которая могла вместить в себя всё существующее в мире.

Глава 5.

Я не заметил, как прошло время, приблизившись к вечеру. Фонари начали зажигаться, лунный свет набирал силу. Мне нравилась такая ночь, этот покой. В глазах Вейн я видел всё звёздное небо, которое могло бы уместиться на просторы чёрного небесного полотна. Мы шли долгое время молча, но это молчание не напрягало, давало возможность узнать Вейн лучше, почувствовать её дыхание, уловить волнение от тишины. Мы шли в сторону к академии, как на нашем пути внезапно появилась женщина, просящая о нашей помощи.

– Боже, скажите, мой ребёнок…. Моя девочка, моя Дарси…, – она не могла связать и пару слов, пытаясь что-то объяснить нам; я знал, дело предстоит страшное, – она пропала, когда…. Мы были в парке…. Я отвлеклась на…. Минуту….

– Нужно сообщить в полицию! – спохватилась Вейн, но женщина замерла на месте, словно застыла и после рассыпалась на части, на хрустальные части.

Вейн закричала и потеряла сознание, но я успел вовремя её подхватить на руки. Она была словно невесомой.

Я не мог понять, что происходит, но дикого ужаса я не испытывал, словно так оно и должно было быть…. Странно, я словно перестал что-либо чувствовать к людям. Передо мной рассыпалась на части живое существо, а я ничего даже не почувствовал. Меня напугал этот факт, мне очень хотелось узнать причину своего равнодушия. Человек ведь, существо хрупкое, интересное, но неужели для меня закончился этот интерес? Я ничего не могу понять.

Передо мной была лишь мгла, смотрящая на меня, как на какого-то знакомого. Она молчала, но я чувствовал, как что-то в ней дышало холодом. Я сделал шаг в её сторону, она отступила, как мне показалось в этот миг. Я был решителен заглянуть в неё, увидеть того монстра, что пугает детей, сидя в кладовке и подвалах, но был ли мне страшен этот монстр? Я знал его слишком хорошо, чтобы пугаться. Два ярких глаза блеснули в той тьме, смотря прямо на меня, в упор. Они точно замерли на месте, завидев меня, моргнули и внезапно исчезли, попятившись назад. Я никогда не видел ничего подобного, но знал, что мир невероятно богат и гостеприимен.