Хрустальное озеро

Специального образования у Льюиса не было, но он с успехом заменял отсутствие диплома природным умом и обаянием. Даже в дни дублинской молодости, работая в торговле, он не проявлял нетерпения в общении с людьми, стремился сделать как можно больше и извлечь из происходящего максимальную выгоду. В этом человеке соединилось многое. А лукавая мальчишеская улыбка делала его неотразимым. Его жалованье росло из месяца в месяц. Рос и его авторитет. Как-то Лена заметила, что за стойкой регистрации находится маленький склад, и благодаря ее советам это помещение мало-помалу преобразилось. Все старые коробки, сломанные велосипеды и трехногие стулья вынесли. Их место заняла мебель, слишком старая для спален и приемных. Льюис нашел стойку для зонтиков и вешалку красного дерева с медными крючками для верхней одежды. Теперь он мог не вешать пальто в раздевалке для служащих. Льюис не строил из себя лорда — просто нашел неиспользуемое помещение. И привел его в порядок, сделав своим кабинетом.

Льюису доставляло удовольствие, что люди, занимавшие в гостинице более высокое положение, чем он, относятся к нему с почтением, однако соблюдал осторожность.

— Во время дежурства я не могу работать в кабинете за закрытой дверью, — сказал он Лене.

— Разве нет кого-нибудь в мастерской, кто вставил бы в дверь стеклянную панель, как у Айви? Ты завесишь ее тюлевой шторой и будешь видеть, когда ты нужен.

Льюис так и сделал.

Если Джеймс Уильямс и замечал маленькие завоевания нового клерка, то, видимо, одобрял их, потому что никаких разговоров на эту тему не было. Во всяком случае, теперь никто не входил в кабинет Льюиса Грея без стука.

Шли месяцы. Их любовь становилась крепче. Лена в этом не сомневалась. Они говорили обо всем на свете. Льюис хвалил ее за смелость. «Ты героиня, настоящая героиня, — искренне восхищался он, обнимая ее. — Ты львица, тебе все по плечу».

Временами Лене казалось, что все остальные лондонцы тоже начали новую жизнь. Похоже, тысячи людей расставались с привычным стилем и осваивали новый; и это было не так трудно, как казалось на первый взгляд. Она обзавелась новым мужем (во всяком случае, для окружающих), новым домом, новой работой и новой внешностью. Никто из жителей Лох-Гласса не узнал бы в ухоженной и нарядно одетой женщине, быстро идущей по лондонским улицам, Элен Макмагон, унылую жену жизнерадостного местного аптекаря Мартина Макмагона. Если бы эти люди видели, как она корпит над папками и подыскивает молодым клиенткам рабочие места в больших компаниях, они бы сильно удивились. Миссис Макмагон, любившая уединение и избегавшая долгих бесед, советовала девушкам работать над собой, убеждала их, что не боги горшки обжигают, рекомендовала поступить в вечернюю школу или на специальные курсы, изменить внешность. Откуда миссис Макмагон из Лох-Гласса знала такие вещи и почему люди верили ей?

Вспоминая тринадцать лет, прожитых в маленьком городке на берегу озера, Лена понимала, что она могла бы сделать там очень многое. Могла бы работать у миссис Хэнли и превратить этот чопорный магазин в процветающее предприятие, убедить ее закупать одежду, которая доставляла бы удовольствие жительницам Лох-Гласса, яркие наряды для детей… Посоветовала бы одной из дочерей миссис Хэнли стать портнихой и открыть при магазине ателье.

А Милдред О’Брайен? Лене ничего не стоило помочь ей превратить старомодную гостиницу в такой же современный отель, каким стал «Драйден» при Льюисе.

Если бы она убедила Мартина позволить ей работать в аптеке, то оформила бы такие же витрины и стенды, как в крошечном помещении своего агентства. Особенно если бы у нее были образцы мыла и косметических средств. Она украсила бы витрины растениями, задрапировала их яркими тканями, чтобы ни один человек не мог пройти мимо. Но Мартин не хотел и слышать об этом. «Моей жене работать не придется!» Он говорил это, пыжась от гордости. Так, словно его многочасовое стояние за пыльным прилавком превращало Элен в королеву, которая не ударяет палец о палец.

Все эти годы она была благодарна Мартину — нетребовательному мужу, который увез жену в мирный городок на берегу большого красивого озера, когда она тосковала по Льюису. Он не задавал ей вопросов, избавил от тревоги и обеспечил спокойную жизнь.

Но сейчас ее отношение к Мартину кардинально изменилось. Она вспоминала добродушные шутки и гримасы, которые он корчил, пытаясь насмешить ее. Во всех его поступках она видела сознательное стремление запереть ее, как птицу в клетку. Этот человек не смог смириться с тем, что его жена ушла к другому, и дошел до того, что попросил своего друга Питера опознать чужие останки как ее собственные.

Что за люди там жили? Настоящие варвары. Она родила двоих детей в стране варваров.