Хрустальное счастье

Он криво улыбнулся, и Ариэль вспомнил его недавние слова: «Иногда наша наивность может стоить очень дорого».

– Ну что ж. Прошу! – Томи слегка поклонился и потянул дверь на себя. С громким, резким скрипом та пришла в движение, открываясь. И в следующий миг с лязгающим грохотом обе статуи воинов сошли с постаментов, угрожающе поднимая свои мечи.

Всё случилось так быстро. Кай закричал, Томи бросился к лежащему на полу мечу, но никак не успевал ни поднять его, ни защититься. Да и что против камня тонкая сталь? То же, что и кости, кровь, плоть. Каменный воин рубанул воздух мечом, и Ариэль закрыл брата тем единственным, что у него оставалось – собой, собственным телом.

Глава 10. Цена наивности

Ариэль пережил столкновение с каменным защитником замка. Не погиб, хотя, возможно, предпочёл бы простой исход той боли, которую сейчас испытывал. Казалось, стоило открыть глаза, а дневному свету проникнуть в гудящее от прилившей крови, с мерзким металлическим вкусом на языке, шумящее, словно неутихающий морской прибой, пространство головы, как произойдёт то, что случается, когда к пороху подносят горящий фитиль – взрыв и полное разрушение.

Он помнил, как подставился под удар, но кроме самого удара, пришедшегося на голову и плечо, ничего не помнил. Тишина кругом свидетельствовала, что – как бы всё ни повернулось – буря уже отгремела, и он, будто упавшее дерево, сохранял неподвижность. Боялся даже шелохнуться, глубже вдохнуть – в голове шумело, словно огонь всё ближе подбирался к ядру его боли.

Снизу тянуло стылым холодом, так что лежал он, скорее всего, на полу, а вот голова покоилась на чём-то более удобном, мягком и тёплом. Болела лишь голова, но так, что слёзы катились из глаз – он чувствовал соль на губах, слышал собственное сдавленное дыхание, жалкие всхлипы.

Ему б побороться с собой, слабостью духа и тела, но гордость окончательно проиграла и оставила его одного.

На его бедную голову легла чья-то тёплая ладонь, и Ариэль в голос застонал, не в силах сдержаться.

Ладонь замерла.

– О милосердные боги, Эль, ты очнулся? – раздался голос Томи, и Ариэль всё же заставил себя распахнуть глаза.

Вокруг стояла полная, какой даже безлунной ночью не бывает, темнота. Ничего чернее невозможно даже представить. Ариэль захлопал ресницами, приподнялся, крутя шеей и раскалывающейся головой в попытках найти хоть крупицу света – и ничего. Вообще ничего.

Волна леденящего ужаса прошла по спине, даже головная боль отступила.

– Я ничего не вижу. Я слеп.

Невидимый, но явно осязаемый Томи чувствительно толкнул Ариэля в раненое плечо.

– Ты не слепой! Здесь просто темно.

От души на миг отлегло, а затем Ариэль словно задеревенел.

– А где мы? И где Кай? Кай! Кай!!!

Томи на ощупь нашёл его руку.

– Не кричи. Здесь его нет, и я не знаю, где он. Я мало что видел, когда големы несли нас сюда, но Кай, как мне кажется, успел от них убежать. Его они не поймали.

Ариэль помнил, как неподвижные только что стражи сходят с постаментов, свист опускающегося каменного меча, острую боль, разрывающую голову, и резко обрывающийся крик Кая.

– Кай убежал?

– Да, убежал. – Томи помолчал. – Не знаю, сколько прошло времени. Кажется, немало, но оно тут течёт так медленно и тягуче. Если бы его нашли, то, наверное, тоже привели бы сюда? – Томи говорил негромко, его голос потерял привычную уверенность.

– А сюда – это куда? – спросил Ариэль.

Томи вздохнул.

– Сложно сказать. Они несли меня вниз головой, но совсем недолго. Мы где-то недалеко от главного зала. В какой-то кладовке, или что это? Тут одна дверь, нет окон, голые стены и пол. – Он судорожно вздохнул. – Только с нами могло это случиться. Добраться сюда, чтобы вот так умереть?

– Мы не умрём. Мы обязательно отсюда выберемся, – ответил Ариэль.

Он попытался встать, чтобы осмотреть… м-м… ощупать каменный мешок, в который их заключили, но голова, пусть меньше, но продолжала болеть и так сильно закружилась, что Ариэль счёл за благо вновь сесть, и только затем встал на четвереньки и пополз к ближайшей стене.

– Я уже это делал, – сказал Томи. – Но если ты обнаружишь хоть что-то, буду только рад. Только здесь ничего нет.

Их положение казалось более чем затруднительным, но даже в трудных ситуациях, которых на пути сюда случилось немало, голос Томи звучал веселей. Он совсем сник и, кажется, чувствовал себя виноватым, что они так глупо попались в ловушку.

Но это не Томи следовало себя винить. Это Ариэль привёл братьев сюда, а затем на эйфории из «добрались» позволил себе потерять всякую осторожность. Но пусть собственная вина жгла сильнее, чем раскалывающаяся из-за полученного удара голова, унывать Ариэль не собирался.

– Мы справимся. Мы обязательно найдём выход.

– Конечно, – тем же тоном Томи мог сказать: «Мы все умрём».

Вместо выхода из ловушки двигающийся на ощупь Ариэль обнаружил сплошную стену из холодных грубых камней и единственную дверь – прочную, неподатливую, обитую железом. Ни под ней, ни по бокам внутрь их темницы не проникало ни частицы света. Отверстия для замка тоже не было, значит, с той стороны её держали засовы.