Хрустальный ангел

– Совершенно не слышно, что ты картавишь, – говорила Гражина, и Саре от ее слов становилось легче жить на свете.

– Гдажина, ты правда меня никогда не обманешь? – часто спрашивала она, когда ее обуревали сомнения.

– Я же твоя подруга, – отвечала тогда возвышенно Гражина. – Обманывать тебя – это так, как обманывать себя. Ты должна упражняться, у тебя всего полтора года до экзаменов!

И Сара, закрывшись в ванной, часами долбила скороговорки и специальные речевые упражнения.

Несмотря на старания логопеда, «д» все равно заменяло «р», хотя это было трудно себе представить.

И когда она совсем потеряла надежду, случилось чудо.

* * *

Как-то весенним днем вместо обеда в школе Сара купила себе ванильное мороженое и со всех ног помчалась домой – съесть его.

Угрызения совести, конечно, не заставили себя долго ждать. Она не была обманщицей по натуре, однако очень хотелось как-то себя наградить, а поскольку она худела, то вот уже целых две недели отказывала себе во всяких сладостях, так что одно маленькое ванильное – волшебное на вкус! – мороженое, если она даже не обедала, не могло лечь тяжелым камнем на ее совести. Это не преступление, сказала она себе и, еще в дверях отбросив чувство вины, кинула на пол сумку, сбросила куртку, вихрем пронеслась в кухню и там вынула мороженое из упаковки, положила в стеклянную зеленую мисочку, облила вишневым сиропом, украсила вокруг кусочками ананаса из банки, выискала два бисквита, воткнула их в самую середину и с упоением оглядела живописно-кулинарный шедевр.

Но лучшее, как известно, враг хорошего (уж ты поверь мне, сказала бы мама) – но мамы поблизости не было, а Саре пришла в голову мысль, раз она уж все равно грешит (хотя что это за грех!), то ложечка какао греха не добавит, а вкус обогатит. Но, доставая с верхней полки шкафа банку, она услышала скрежет ключа в замке, который означал опасность или компрометацию. Снова окажется, что она не сдержала данного себе слова, изменила своему же решению, вульгарно обжирается как свинья, а главное, что она ест? Сладости! Нет, такого позора Сара снести не смогла бы.

И, охваченная чувством опасности, она резким движением сиганула на верхнюю полку и пихнула мисочку со вкусностями. Пихнула, но она не впихнулась. Мисочка зазвенела, закрутилась в поисках равновесия и с треском шлепнулась в раковину, разлетевшись на мелкие кусочки. Какао с сиропом живописно разбрызгалось, а мороженое таяло среди кусочков зеленого стекла.

В дверях стояла Идена.

– Холера ясна! – вскрикнула Сара от неожиданности.

– Что??? – Идена, оторопев, приросла к полу.

О, ломака! – мысленно возмутилась Сара, я знаю еще и не такие словечки, как, впрочем, и ты, так что не строй из себя святошу, тоже мне выискалась святая, и пусть не притворяется, что не видит мороженого! Видит! И что с того! Я имею право есть что хочу и когда хочу, и никто мне в этом не помешает, и объясняться на эту тему я не буду ни с кем – бушевала Сара в душе, – в общем, пошла эта Идена куда подальше!

– Холера ясна! – повторила она уже спокойнее, ожидая ядовитой насмешки над своей «давшей течь» силой воли.

– Сара! – выкрикнула Идена.

– Сара, Сара, – зло передразнила ее Сара. – Я знаю, как меня зовут.

– Ты выговариваешь «р-р-р»!.. – Идена бросилась на кузину. И обняла ее – да так крепко, что Сара мгновенно выпустила из себя все остатки злости, как только сообразила, что с ней произошло. – Ты выговариваешь букву «р-р-р»! – счастливо бормотала Идена.

Компромата на Сару в виде остатков мороженого в раковине вперемешку с битым стеклом она не заметила.

– Я?

– Ты! Какое счастье!

– Холера ясна! – еще раз крикнула Сара и первый раз в жизни сама услышала свое – без сомнения, самое прекрасное на свете – выразительное, сочное «ррр»!

Идена схватила с кухонного стола картонную папку, усмехнулась и прошмыгнула в дверь.

– Я забыла сценарий! Уже убегаю. Как я за тебя рада!

И хлопнула дверями.

А Сара уставилась в раковину: мороженое таяло в темно-красной тине, гранулы какао выглядели до того противно!

Ничего не удалось спасти. Сара открыла кран и пустила воду. Потоком смывало остатки лакомства, а стекло задерживалось на ситечке.

Она тихо попробовала произнести упражнение-считалочку:

– За забором… – и т.д.

«Р» не исчезло. Это не был «забод», нет, это было нормальное мощное твердое «р».

Минуту вслушиваясь в свое долгожданное «р», она закрутила покрепче кран.

– Среди кур на дворе крутился петух в красном мундире, – добавила она смелее. – Боже! Боже! Я говорю!

* * *

В связи с этим возможность окончить театральную школу для Сары перестала граничить с чудом.

Не только окончить, но и поступить. Теперь Сару не страшили экзамены. На экзамен она пошла вместе с Гражиной, со своей верной Гражиной, поддерживавшей ее всегда и во всем. У нее был приготовлен кусочек прозы, стихотворение Юлиана Тувима о Еве, а также в памяти все упражнения, выученные с логопедом Янушем Жебжицким, задавая их, он сильно сомневался, что она станет театральной мировой известностью.

У Сары в голове вертелись труднопроизносимые скороговорки типа: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку» и прочими.